Тюльпан стал предметом просто грандиозной спекуляции, которая разорила в начале шестнадцатого века одну из самых экономически развитых стран того времени - Голландию. Это была настоящая века. Тюльпан был завезен с Востока и обладал особенностью - через несколько лет окраска цветков менялась, причем, случайно. Владелец одной единственной луковицы тюльпана мог стать владельцем совершенно нового и неповторимого сорта, который стоит в несколько раз выше на рынке, чем обычные луковички. В 1612 году в Амстердаме опубликовали каталог, в котором было более сотни разновидностей тюльпанов. Это был полноценный символ преуспевания, которым заинтересовались во многих королевских дворах. Тюльпаны сильно подскочили в цене. Так, в 1623 году луковица тюльпана стоила уже тысячу флоринов, а в 1634-1636 годах она стоила уже 4.600 флоринов. Для сравнения, свинью можно было купить за тридцать флоринов, а корову за сто. Великие аферы можно было бы смело начать именно с этого случая. Кроме того, бум тюльпанов пришелся на эпидемию холеры в 1633-1635 годах. В Нидерландах была очень высокая смертность, не хватало рабочих рук, зарплаты росли. Простые голландцы получили свободные , вкладывая их в с тюльпанами. Афера века развивалась закономерно. Так как это были растения сезонные, то до бума торговля ими ограничивалась периодом с мая до октября. Но огромный спрос на эти цветы существовал круглый год, поэтому в конце 1636 года тюльпаны стали бумажными. Они приобрели вид фьючерсных контрактов. Началась , один покупал тюльпаны у другого, продавая их третьему, при этом, сами луковицы никто не имел. Таким образом в оборот вошло столько тюльпанов, сколько невозможно было вырастить во всей Голландии. Цены на этом рынке начали скакать вверх и вниз с огромной скоростью, намного быстрее, чем повышался или понижался реальный спрос. Во всех хитростях этого рынка могли разобраться только его эксперты. Именно с их подачи в начале 1637 года покупки тюльпанов значительно снизились. Все кинулись продавать цветы, цены на них падали очень сильно. На этом все, и бедные, и богатые граждане. Тогда правильно поняло, что обвинить в этом безумии нельзя кого-то конкретно, ведь виноваты были все. По всей стране ходили специальные комиссии, которые разбирались в спорах по тюльпанам. В итоге было решено, что каждый получит по пять флоринов за каждую сотню, которая полагалась по контрактам. Великие аферы с тюльпанами были одним из самых примечательных случаев, без аналогов. Многие крупные хозяйства были проданы на аукционах. Многие бедняки обеднели еще сильнее. Голландия еще очень долго страдала от последствий лихорадки на тюльпаны.

Тюльпанома́ния - кратковременный всплеск ажиотажного спроса на луковицы тюльпанов в Нидерландах в 1636-1637 годы.

Цены на тюльпаны редких пестролепестных сортов достигли тысячи гульденов за луковицу ещё в 1620-е годы, но вплоть до середины 1630-х годов такие луковицы перепродавались в узком кругу цветоводов и состоятельных знатоков. Летом 1636 года в доходную фьючерсную торговлю тюльпанами включились непрофессиональные спекулянты. За полгода ажиотажных торгов цены на луковицы редких сортов многократно выросли, а в ноябре 1636 года начался спекулятивный рост цен и на простые, доступные сорта. В феврале 1637 года перегретый рынок рухнул, начались многолетние тяжбы между продавцами и покупателями ничем не обеспеченных тюльпановых контрактов. В кругу участников тюльпаномании возник кризис доверия, в обществе надолго установилась атмосфера неприятия азартных биржевых игр. Современники-моралисты единодушно осудили тюльпаноманию как крайнее проявление ничем не сдерживаемого стяжательства.

Уже в 1650-е годы предание о разгуле тюльпановых спекуляций превратилось в миф, имеющий мало общего с историей. Тюльпаномания - первый в истории Нового времени биржевой пузырь, полномасштабный экономический кризис, который надолго подорвал экономику Нидерландов. Тюльпановый промысел продолжил развитие и со временем стал важной отраслью национальной экономики. В науке сосуществуют различные объяснения произошедшего; восстановить действительные причины, размах и последствия тюльпаномании непротиворечивым образом невозможно из-за скудности и неполноты подлинных исторических свидетельств. Исследователи согласны лишь в том, что зимой 1636-1637 годов в Голландии произошло нечто чрезвычайное, не имевшее до того аналогов в истории.

Первые тюльпаны Голландии

Тюльпаны начала XVII века

В середине XVI века тюльпан проник в Западную Европу из Ирана и Османской империи. Весной 1559 года в Аугсбурге зацвёл первый известный в западноевропейской истории тюльпан; в 1562 году купцы впервые привезли луковицы тюльпана в Антверпен. Благодаря трудам и авторитету Карла Клузиуса с новинкой познакомились европейские монархи; тюльпан надолго стал любимым цветком французской и германской аристократии. К концу века его выращивали во всей центральной и северной Европе. Наилучшие условия для этой культуры сложились в бассейне Рейна: на востоке Франции, на северо-западе Германии и в Нидерландах; особенно хорошо подошли тюльпанам лёгкие приморские почвы Северной Голландии. В этом «плавильном котле» в ходе вековой гибридизации примерно четырнадцати природных видов и неизвестного множества турецких сортов сложился новый, рукотворный вид тюльпана - тюльпан Геснера, или просто садовый тюльпан.

В конце XVI века центр тюльпанового промысла базировался на северо-востоке Франции; луковицы из французских садов охотно покупали состоятельные клиенты из Англии, Нидерландов и германских княжеств. Именно во Франции состоялся первый в европейской истории ажиотажный рост цен на тюльпаны, о котором сохранились лишь анекдотические свидетельства: в 1608 году мельник обменял свою мельницу на единственную луковицу; женихи считали такие луковицы завидным приданым. Голландцы же всерьёз заинтересовались тюльпанами лишь в начале XVII века. Вероятно, причиной тому была Нидерландская революция, в ходе которой была обескровлена национальная аристократия. Золотой век Голландии уже наступил, страна богатела, однако действительно богатых людей, способных и готовых оплачивать дорогое увлечение, было совсем немного. Сообщества голландских цветоводов-любителей и спекулянтов луковицами ещё не сложились; на их месте действовали разрозненные и не доверявшие друг другу группы людей. Высший круг образовывали немногочисленные богатые знатоки, намного ниже по социальной лестнице стояли садовники и аптекари; ещё ниже стояли странствующие хищники — ризото́ми (c греческого: «вырезающие корни»), прочёсывавшие в поиске редких луковиц сады Франции.

Харлем в 1656 году (север — слева). Справа (к югу) от городской стены — сосредоточение мелких тюльпановых ферм и начало шоссе Вагенвег

К началу XVII века голландские садовники освоили агротехнику тюльпанов; во второе десятилетие XVII века выращивание тюльпанов и торговля их луковицами превратились в полноценный доходный промысел. Старейшие тюльпановые фермы расположились вдоль шоссе Вагенвег близ Харлема, вслед за Харлемом тюльпаны начали выращивать в других городах. В 1610 году голландцы начали экспорт редких луковиц в южные Нидерланды, германские княжества и Францию, где в 1610-1615 годы бытовала мода на украшение дамских декольте живыми тюльпанами. Германские аристократы платили щедро, но нестабильно - из-за регулярно вспыхивавших войн и восстаний. По той же причине в Нидерланды ежегодно переселялись тысячи беженцев всех классов, и среди них - состоятельные ценители тюльпанов. С ними в страну попали драгоценные луковицы фландрской и французской селекции, служившие иммигрантам надёжными «дорожными чеками». Количество и разнообразие культивируемых растений возросло; в течение 1620-х годов тюльпан превратился из редкости, в дорогой, но всё же доступный среднему классу, ходовой товар . Ранее цветоводы-любители обменивались луковицами, в 1620-е годы они начали их покупать. C завершением экономической депрессии 1620-х годов и началом «золотого двадцатилетия» в стране возник устойчивый внутренний рынок тюльпанов.

Тюльпаны простых, распространённых сортов были относительно недороги: две сотни луковиц, отправленные в подарок турецкому султану в 1612 году, оценивались всего в 57 гульденов. Наибольшую же прибыль приносили новейшие, ещё не успевшие размножиться сорта, поэтому садовники занялись гибридизацией и селекцией тюльпанов, а торговцы - продвижением новинок состоятельным клиентам.

Открытие пестролепестных сортов

Пестролепестные тюльпаны 1630-х годов. Слева — ‘Semper Augustus’

В 1580 году Карл Клузиус (один из важнейших европейских ботаников XVI века) впервые наблюдал явление вирусной пестролепестности тюльпанов. Каждый год одна или две луковицы из сотни «перерождались»: цвета их лепестков, до того обычные двуцветные смешивались в причудливом рисунке. Одни такие растения оказывались нежизнеспособными, другие принимали уродливые формы.

Самые крепкие порождали цветки невиданной по понятиям того времени красоты, ослабленные вирусами пестролепестные тюльпаны размножались намного медленнее, и потому долго оставались желанной и недоступной для большинства редкостью.

Цветоводы, пытаясь разгадать причины пестролепестности, поставили массу опытов, однако механизм передачи пестролепестности остался тайной; было ясно лишь то, что её проявление можно ускорить, высаживая пёстрые тюльпаны рядом с простыми. Главным же способом создания новых пестролепестных форм была закладка всё бо́льших и больших полей простых тюльпанов в расчёте на случайное «перерождение» и немалый доход. Цветоводство превратилось в азартную игру, начать которую мог каждый, имевший клочок земли и несколько обычных луковиц. К 1633 году в Нидерландах вывели около 500 форм тюльпанов. Номенклатура пестролепестных сортов развивалась быстро и беспорядочно; с лёгкой руки кеннемерландского старосты самые изысканные пёстрые тюльпаны стали именовать «адмиралами», с присовокуплением фамилии селекционера или продавца.

Самым же известным пестролепестным сортом, олицетворением тюльпаномании, стал красно-белый ‘Semper Augustus’ («Август навсегда»). Первый ‘Semper Augustus’ был выведен во Франции; в 1614 году владелец продал его за бесценок в Голландию. Десять лет спустя в Голландии было уже около дюжины луковиц ‘Semper Augustus’; все они принадлежали некоему знатоку-любителю. В 1623 году ему предлагали двадцать тысяч гульденов за десяток луковиц, в 1624 году - три тысячи гульденов за одну; всякий раз владелец отказывался. В единственной достоверно известной сделке луковица с двумя детками была продана за тысячу гульденов. Поиски ‘Semper Augustus’ на его предполагаемой родине закончились безуспешно, ни один из сортов голландской селекции не сумел потеснить оригинал.

Игроки

Торговец и тюльпаноман. Картина-карикатура середины XVII века

Тысяча гульденов, которую якобы предлагали в 1620-е годы за одну луковицу, составляла 10,28 кг серебра или 856 г золота. Доход квалифицированного ремесленника тогда не превышал трёхсот гульденов в год. Купец средней руки зарабатывал в год от одной до трёх тысяч гульденов и лишь единицы самых успешных предпринимателей имели доход свыше десяти тысяч гульденов. В XXI веке тюльпан - обыденное растение, и одновременно один из символов Нидерландов, но голландцы XVI-XVII веков относились к тюльпану иначе. Прихотливый и изменчивый цветок с далёкого Востока был символом новизны, непредсказуемости, он вызывал восхищение и желание обладать им. Подобное отношение зафиксировано и во французских, и в английских источниках, но лишь в Голландии редкие тюльпаны заняли в общественном сознании место высшей ценности, наравне с золотом и драгоценными камнями. При этом тюльпан, в отличие от камня, можно было размножить; он был не только сокровищем, но и доходным вложением капитала.

Для просвещённого европейца редкий тюльпан был сродни произведению искусства; он занимал уникальную нишу. Круг ценителей тюльпанов и круг покровителей искусства во многом пересекались; одни и те же заказчики приобретали у одних и тех же посредников картины великих мастеров, античные статуи и редкие луковицы. Из 21 участника первого тюльпанового аукциона, о котором сохранились подробные записи (1625 год), только пятеро занимались тюльпанами профессионально, зато 14 покупателей были известны как собиратели картин.

Круг людей, способных оплачивать дорогое увлечение, к 1630-м годам заметно расширился, но массовым оно не было: в Харлеме, тюльпановой столице Европы, в тюльпаномании участвовало 285 поимённо известных людей; в Амстердаме всего 60, в Энкхёйзене 25. Все они были люди состоятельные, искушённые в торговых делах. В их числе не было ни дворян, ни лакеев, ни легендарных трубочистов: люди этого списка - владельцы преуспевающих предприятий. Не было среди них и представителей правящей олигархии. Цветоводы из среднего класса, напротив, активно пропагандировали своё увлечение и охотно скупали и продавали луковицы. Один из них, увековеченный Рембрандтом хирург, даже принял фамилию Тульп (нидерл. тюльпан) и украсил дом «тюльпановым» гербом собственного рисунка.

Доктор Николас Тульп. Фрагмент картины Рембрандта 1632 года

Страсть к тюльпанам обычно объединяла не просто людей одного круга, но хорошо знакомых друг другу людей - близких и дальних родственников, жителей одной улицы, прихожан одной и той же церкви. Общество в целом дробилось на тесно спаянные роды, цеха, религиозные общины, а следствием такого устройства был необычайно высокий уровень доверия внутри сетей тюльпаноманов. Товарищеская, доверительная атмосфера давала ложную уверенность в собственных знаниях и умениях, и одновременно подчиняла их волю к слухам и чужим мнениям. Голландец мог не доверять конкурентам из другого города, но мнение соседей и собутыльников было для него высшим авторитетом.

Те, кто задаёт риторический вопрос - «как вышло, что рациональные и бережливые голландцы неожиданно помешались на тюльпановых спекуляциях?» - невольно приписывают людям XVII века стереотипы поведения викторианской эпохи. Голландцы 1630-х годов, полвека воевавшие с Испанией за независимость и религиозную свободу, мало походили на буржуазию XIX века. Действительно, голландцам всех классов была свойственна страсть к сбережению и накоплению богатства: даже бедные ремесленники ежегодно откладывали несколько десятков гульденов. Богатые вкладчики Амстердамского банка за пять лет, 1633-1638, увеличили объём депозитов в золоте и серебре на 60%. Бережливость сочеталась с всеобщей страстью голландцев к азартным играм. Голландское общество было молодо не только исторически, но и физически: в его демографической структуре преобладала молодёжь - дети и внуки основателей государства и многочисленных иммигрантов. Тысячи голландцев ежегодно отправлялись за море, богатейшие купцы финансировали колониальные походы и рискованные проекты осушения польдеров. Страна переживала двадцатилетие беспрецедентного экономического подъёма, но жизнь каждого из голландцев, как и в средние века, была под угрозой. В 1623-1625 годы Нидерланды пережили эпидемию чумы; в 1635 году чума вернулась вместе с германскими войсками. В этот год в Лейдене умерло треть населения, а в Харлеме смертность от чумы достигла пика осенью 1636 года. Совпадение эпидемии и тюльпаномании во времени не случайно: война и чума, ощущение близкой смерти приучили голландцев к риску и сняли последние моральные запреты, удерживавшие их от безрассудных спекуляций.

Windhandel — торговля воздухом

«Колесница Флоры». Аллегорическая картина Гендрика Пота, около 1640 года - популярный лубочный сюжет, высмеивающий простаков-спекулянтов. Повозка с богиней цветов и её праздными спутниками катится под уклон в пучины моря. За ней бредут ремесленники, забросившие орудия своего труда в погоне за лёгкими деньгами

Первые признаки тюльпаномании проявились в 1633 году в Западной Фрисландии, вдали от тюльпановых ферм Харлема и больших денег Амстердама. Летом 1633 года цены на тюльпаны выросли настолько, что один из жителей города Хорн обменял свой каменный дом на три луковицы; вслед за тем местный фермер обменял на луковицы своё хозяйство. Стоимость недвижимости в каждой сделке составляла не менее пятиста гульденов. Ранее, голландцы покупали луковицы за деньги; в 1633 году деньгами стали сами луковицы. Возможно, рынок был разогрет внешним спросом в апреле 1632 года в германских землях наступило временное затишье, и германские аристократы начали вновь закупать у голландцев предметы роскоши. Возможно, ажиотаж разогрели садовники-селекционеры, выпустившие в 1634 году на рынок особенно много новинок. Цены на прежних фаворитов рынка снизились, а с ними снизился и порог вхождения в рынок для новых участников. Количество участников торгов быстро росло, и в течение двух лет в тюльпановом бизнесе произошли качественные изменения.

Важнейшим нововведением 1634-1635 годов был переход от сделок купли-продажи наличного товара к фьючерсной торговле. В условиях Нидерландов тюльпаны цветут весной; в начале лета отцветшая луковица закладывает луковицы нового поколения и умирает. Молодые луковицы выкапывают в середине лета и сажают на новое место поздней осенью. Покупатель может приобрести молодые луковицы с июля по октябрь; выкапывать и пересаживать уже укоренившиеся луковицы нельзя. Чтобы обойти наложенные природой ограничения, осенью 1634 года голландские садовники начали торговать луковицами в земле - с обязательством передать выкопанные луковицы покупателю в следующее лето. В следующий сезон, осенью 1635 года, голландцы перешли от сделок с луковицами к сделкам с контрактами на луковицы. Спекулянты перепродавали друг другу расписки на поставку одних и тех же луковиц; по выражению современника, «торговцы продавали луковицы, которые им не принадлежали, покупателям, у которых не было ни денег, ни желания выращивать тюльпаны» . В условиях постоянного роста цен каждая сделка приносила продавцу расписки немалую прибыль. Реализовать эти прибыли можно было следующим летом при условии, что перепроданная луковица выживет и не переродится, и что все участники цепи сделок выполнят свои обязательства. Обеспечением сделок служило нотариальное заверение поручительство уважаемых граждан (нидерл. borgen). Главной же защитой от невыполнения сделки служила, в первую очередь, деловая этика «семей» и обстановка нетерпимости к мошенничеству.

Голландцы назвали такие спекуляции windhandel , «торговлей воздухом».

В декабре 1634 года зафиксирован переход от торговли целыми луковицами к торговле асами - условными единицами веса луковиц. Поначалу цветоводы использовали ценообразование в асах, чтобы зафиксировать выгоду от годового прироста луковицы (известен случай, когда ценная луковица за сезон увеличивались пятикратно). К осени 1635 года практически все сделки были привязаны к весу луковицы, а затем условная единица начала самостоятельную жизнь. Появились сделки «на тысячу асов» мелкой детки, сделки с долями луковицы, выраженными в асах и тому подобные производные инструменты. Иногда тюльпановые контракты были, по существу, страховыми сделками, иногда прикрытием обычных пари (например, в сентябре 1635 года два профессиональных цветовода заключили сделку на продажу луковицы ценой в 850 гульденов с отсрочкой платежа на шесть месяцев, при условии, что за это время голландское войско сумеет отбить у испанцев крепость Шекеншанц).

Летом 1636 года старую систему торговли через цветоводов и респектабельных любителей дополнили «народные» торги, привлёкшие к спекуляциям новых участников. В Харлеме, Лейдене и примерно десятке других городов были устроены «коллегии» - клубы местных тюльпаноманов; их стихийно сложившаяся организация пародировала устройство Амстердамской биржи. Первые коллегии действовали под крышей приходских церквей; затем тюльпаноманы прочно обосновались в трактирах и тавернах, в пригородах Харлема и в борделях. Коллегии собирались два-три раза в неделю. В начале тюльпаномании каждая «сессия» занимала час-другой, зимой 1636-1637 годов коллегии заседали почти круглосуточно. Богатые любители в коллегиях появлялись редко; основу публики составляла местная беднота, стремившаяся приобщиться к якобы доходной игре в компании опытных спекулянтов. Редкие, дорогие луковицы были им не по карману - в коллегиях торговали в основном заурядными, недорогими сортами. Именно вокруг них в зиму 1636-1637 годов развернулся ничем не обоснованный ажиотаж. Торги велись по образцу «биржевых» аукционов; по итогам каждой сделки покупатели платили продавцу символические «деньги на вино» (не более трёх гульденов), а продавцы, выплачивали покупателям «премию», сумма которой и была предметом торгов. Все действия в коллегиях сопровождались обильными возлияниями, «безумство толпы» в действительности было следствием постоянного опьянения тюльпаноманов. Никто не интересовался ни платёжеспособностью покупателей, ни способностью продавцов поставить товар: здесь велась открытая, ничем не обеспеченная и никем не регулируемая «торговля воздухом».

Ажиотаж

Динамика индекса фьючерсных (зелёным ) и опционных (красным ) цен на луковицы в 1635-1637 годы по Томсону

Все исследователи тюльпаномании отмечают скудность сохранившихся архивных данных о ценах на луковицы до начала ажиотажа 1636-1637 годов и после краха тюльпаномании. Например, из примерно 400 цен, обобщённых в работе Мориса ван дер Вина (2012), лишь 20 относятся к периоду до ноября 1636 года, и 7 - к второй половине 1637 и 1638 году. Неполнота данных допускает различные интерпретации событий, непосредственно предшествующих пику тюльпаномании, но сам этот пик документирован весьма подробно и имеет чёткие временные границы. Тюльпаномания в узком смысле началась в первую неделю ноября 1636 года и завершилась крахом в первую неделю февраля 1637 года. В течение двух предшествующих лет, с 1634 года по конец октября 1636 года, цены на луковицы росли равномерно: например, один ас сорта ‘Gouda’ в декабре 1634 года стоил 1,35 гульдена, в зиму 1635-1636 годов 2,1 гульдена, а в мае 1636 года подорожал до 3,75 гульденов. По расчётам экономиста Эрла Томсона, индекс цен за два года вырос почти втрое - с 22 до 61.

В первых числах ноября 1636 года цены упали в семь раз. По мнению Томсона, рынок отреагировал обвалом на известия о битве при Виттштоке: с возвращением боевых действий и крестьянских восстаний в Тюрингию и западногерманские княжества голландцы потеряли доходный рынок сбыта. Немецкие аристократы срочно распродавали свои ещё не укоренившиеся луковицы, предложение редких тюльпанов в Голландии неожиданно выросло. Новый, низкий уровень цен на реальные луковицы зафиксировал фундаментальные изменения рынка; последовавший за тем бурный рост цен на необеспеченные тюльпановые контракты был порождением чисто спекулятивной игры. Начинающие спекулянты, перепродававшие друг другу контракты, рассчитывали получить прибыль от роста цен; цветоводы и богатые любители, владевшие реальными луковицами и знавшие их реальную цену, рассчитывали заработать если не на продаже луковиц, то на отступных с незадачливых покупателей. По Томсону, цепочки фьючерсных контрактов превратились в несвязанные друг с другом опционы. Ставка отступных по таким опционам не была установлена законодательно, и покупатели тюльпановых опционов полагали, что они ничем не рискуют. Рост цен на контракты уже ничто не сдерживало.

В середине ноября цены вновь взлетели. К 25 ноября они превысили октябрьский максимум, в декабре выросли вдвое. К Рождеству индекс цен почти в 18 раз превысил ноябрьский минимум и продолжал расти в течение всего января 1637 года. Бывало, что одна и та же луковица за «торговую сессию» перепродавалась десять раз, и каждая сделка приносила продавцу немалую бумажную прибыль. Только в Голландии, по оценке Майка Дэша, в торгах участвовали не менее трёх тысяч человек, а во всех Соединённых Провинциях - не менее пяти тысяч; местные коллегии спекулянтов появились в Утрехте, Гронингене и в городах севера Франции. Редкие сорта и их имитации-парагоны вздорожали настолько, что оказались недосягаемы для большинства тюльпаноманов, - тогда коллегии сосредоточились на торговле «мусорными» сортами. Фунт недорогого, распространённого сорта Switser , стоивший осенью 60 гульденов, а в декабре 125 гульденов, к началу февраля подорожал до 1500 гульденов. На рынке сложилась странная и нетерпимая ситуация: сделки с реальными, растущими в земле, луковицами, проводились по установившимся в начале ноября низким ценам, а в коллегиях спекулянты перепродавали друг другу необеспеченные контракты в двадцать раз дороже. В обществе, напуганном эпидемией чумы, воцарилась уверенность в том, что пузырь вот-вот лопнет; количество оптимистичных покупателей пошло на убыль. Первыми забили тревогу харлемские тюльпаноманы: во вторник 3 февраля в харлемской коллегии провалился очередной аукцион по продаже «мусорных» луковиц. Лишь один из участников торгов согласился на покупку, по ценам на 15-35 % ниже цен предыдущих торгов. Спекулянты растерялись, и в следующий день, 4 февраля, торговля в Харлеме прекратилась полностью. Распространение страшной новости по стране заняло несколько дней, поэтому 4 февраля торги продолжились в Гааге, 5 февраля в Алкмаре, 6 февраля в Амстердаме.

Венцом тюльпаномании стал аукцион, проведённый 5 февраля в Алкмаре, всего в двадцати милях от Харлема. На торги была выставлена коллекция луковиц, собранная умершим весной 1636 года Воутером Винкелем - местным трактирщиком, цветоводом-любителем и чрезвычайно успешным спекулянтом. В июле 1636 года семеро детей покойного, помещённые в сиротский приют, сумели тайно выкопать драгоценные луковицы. В декабре эти луковицы, тщательно взвешенные и описанные под присмотром опекунского совета, были высажены в землю и дожидались в ней новых хозяев; в отличие от чисто спекулятивных сделок с расписками-опционами, на алкмарском аукционе продавали живой, наличный товар. Широко разрекламированные торги привлекли десятки самых опытных и богатых ценителей; не дожидаясь открытия торгов, один из них купил у сирот тюльпанов на 21 тысячу гульденов, в том числе единственную луковицу «Адмирала Энкхузена» за 5200 гульденов. На самом аукционе цены достигали 4200 гульденов за луковицу, а всего сироты выручили более 90 тысяч гульденов, что в 2010-е годы эквивалентно примерно 6 милллионам фунтов стерлингов. Итоги торгов, немедленно растиражированные в печатном памфлете, ошеломили знатоков; сенсацией стала не абсолютная сумма, но зафиксированный на торгах рост цен. Редчайший «Адмирал Лифкенс», летом стоивший 6 гульденов за ас, ушёл с молотка по цене более 17 гульденов, цены на менее ценные сорта за тот же период выросли в три раза. Через два дня после алкмарского аукциона рынки всех городов Голландии обвалились окончательно и бесповоротно; своих денег сироты так и не увидели.

Расплата

«Аллегория тюльпаномании». Картина Брейгеля-младшего на лубочный сюжет, около 1640 года

Двадцатикратное падение цен в феврале 1637 года поставило покупателей тюльпановых контрактов на грань разорения. Платить продавцам они не хотели, а часто и не могли, но отказ от исполнения обязательств в тогдашних Нидерландах с их «семьями», общинами и цехами был невозможен. Неисполнение обязательства граничило с преступлением, банкротство навсегда делало голландца изгоем. Поначалу покупатели и продавцы пытались, в частном порядке, прийти к соглашению и расторгнуть кабальные контракты с уплатой отступных - но лишь немногие сумели разойтись мирно. Самой деятельной, хорошо организованной партией в феврале выступили профессиональные цветоводы: уже 7 февраля депутаты от провинций Голландия и Утрехт договорились о проведении съезда. Две недели спустя фермерский съезд постановил добиваться законодательного минимум отступных в 10 % для сделок, заключённых после 30 ноября 1636 года. Более ранние сделки, настаивали цветоводы, должны были остаться в силе. Большинство цветоводов подписали форвардные контракты на продажу луковиц ещё в октябре-ноябре; судьба многочисленных посредников, перепродававших друг другу луковицы, их не интересовала.

Городские магистраты с решением не торопились. Чиновники, участвовавшие в спекуляциях, надеялись урегулировать конфликт к собственной выгоде, но конфликт оказался слишком сложным и масштабным. В Харлеме, где страсти бушевали особенно остро, городской совет в марте вынес решение в пользу покупателей контрактов, в апреле в пользу продавцов, а затем отменил все постановления и запросил помощи у Генеральных Штатов. Неопределённость усугубила панику в среде тюльпаноманов, и сыграла на руку их многочисленным противникам. По всей стране печатались и распространялись памфлеты, прокламации и карикатуры, поносившие «безумных» спекулянтов. Начался поиск виновных в катастрофе; кальвинистские агитаторы открыто указывали на заговор евреев, меннонитов и банкротов (в Нидерландах последние жили на положении неприкасаемых). Благоразумный доктор Тульп навсегда снял с фасада дома герб с изображением трёх тюльпанов. До охоты на ведьм и погромов дело не дошло: парламентарии, действовавшие по рекомендациям верховных судей, вынесли решение уже 27 апреля 1637 года. Действие всех тюльпановых контрактов, независимо от даты подписания, было временно приостановлено; верховная власть умыла руки, поручив окончательное решение городским магистратам. Регенты Амстердама решили, что контракты остаются в силе, а цветоводы и тюльпаноманы сохраняют право на судебное разбирательство; Харлем, Алкмар и все остальные города Нидерландов объявили тюльпановые контракты недействительными.

«Шутовской колпак Флоры». Популярный лубочный сюжет, благодаря которому за тюльпаноманами закрепилось прозвище «колпачники»

Простое решение, заставившее кредиторов и должников разбираться друг с другом в частном порядке, усугубило кризис доверия и навсегда разрушило доверительную атмосферу голландских общин: кредиторы преследовали должников, а должники отказывались платить и более не считали такой отказ чем-то чрезвычайным. Нетерпимость «нулевого варианта» первыми осознали в Харлеме: в январе 1638 года здесь заработал первый в Нидерландахтретейский суд по цветочным спорам (нидерл. сокращённо CBS). Главной задачей четырёх посредников CBS было не установление истины, но примирение горожан через принуждение их к переговорам. В мае 1638 году в Харлеме выработали типовой рецепт урегулирования спора: если продавец настаивал на возвращении долга, должник-покупатель освобождался от любых обязательств после уплаты продавцу 3,5 % от цены контракта. Эти условия были не выгодны ни цветоводам, ни должникам-тюльпаноманам; спорщикам было проще разойтись миром, чем добиваться формального вердикта CBS. Действуя по этой схеме, харлемские посредники урегулировали все конфликты в своём городе к январю 1639 года. Тюльпаномания официально завершилась, по крайней мере в Харлеме; в Гааге и Амстердаме кредиторы преследовали должников-тюльпаноманов и в 1640-е годы. Экономист Александр Дел Мар, считал, что конец тюльпаномании наступил в 1648 году, с заключением Вестфальского мира. По условиям договора Нидерланды прекратили свободную чеканку монеты, приток серебра в страну сократился, и только тогда голландцам пришлось затянуть пояса и отказаться от дорогостоящих увлечений.

В популярной и экономической литературе установилось мнение, что большинство тюльпаноманов разорилось, а «коммерция страны находилась в состоянии глубокого шока, от которого она оправилась лишь много лет спустя» . В XXI веке это мнение поддерживает влиятельный экономист Бёртон Малкиел: «эта безумная история закончилась тем, что шок от взлёта и падения цен на тюльпаны привёл Голландию к продолжительной депрессии, которая не пощадила никого». В действительности никакого экономического кризиса, «шока» или хотя бы мягкой рецессии не произошло; «золотое двадцатилетие» продолжилось. В тюльпановом промысле были задействованы ничтожно малые ресурсы общества, поэтому даже полная гибель голландского цветоводства и разорение всех тюльпаноманов не подорвали бы экономического роста. Этого не произошло, никаких свидетельств разорения из-за тюльпанов в архивах не сохранилось. В Амстердаме число личных банкротств в 1637 году по сравнению с 1635 годом удвоилось, но из сотен поимённо известно банкротов тюльпанами спекулировали лишь два или три человека. Напротив, из поземельных книг известно, что десятки видных тюльпаноманов в 1637-1638 годы скупали недвижимость и явно не испытывали проблем с наличностью. Самым знаменитым «банкротом тюльпаномании» называют художника Яна ван Гойена, имевшего несчастье купить тюльпановый контракт 4 февраля 1637 года - но на самом деле ван Гойен разорился не на тюльпанах, а на земельных спекуляциях.

Jan van Goyen — портрет работы Герард Терборх

Отдалённые последствия

Рынок редких тюльпанов оправился от катастрофы за два года; уже летом 1637 года цены реальных сделок приблизились к тысяче гульденов за луковицу. Вероятно, затем цены продолжили плавное снижение. Скудные данные начала 1640-х годов свидетельствуют, что к этому времени цены на редкие тюльпаны были примерно в шесть раз ниже цен 1636-1637 годов и составляли одну-две сотни гульденов за луковицу. Вслед за снижением цен и прибылей плавно сократилось и число тюльпановых хозяйств. К середине XVII века весь тюльпановый промысел Голландии был сосредоточен внутри городской черты Харлема; около дюжины выживших хозяйств делили национальный рынок и контролировали экспорт тюльпанов вплоть до начала наполеоновских войн. Голландское цветоводство XVIII века служило образцом для французов и англичан; стажировка в Голландии считалось залогом успеха в цветоводстве. Память об ажиотаже 1636-1637 годов стала лучшей рекламой харлемских цветоводов и помогла им удержать лидерство в выращивании и селекции тюльпанов - как оказалось, навсегда. В XIX веке городские хозяйства более не справлялись с растущим спросом, и харлемцы заложили на осушенных польдерах Харлеммермера первые тюльпановые поля, вскоре ставшие одним из символов Голландии. Когда и эти земли были полностью заняты, харлемские фирмы основали плантации в Хиллегоме и Лиссе, а в XX веке производство тюльпанов охватило всю Северную Голландию. В XXI веке Нидерланды ежегодно производят более четырёх миллиардов луковиц тюльпанов и контролируют 92 % мировой торговли ими.

«Герои» тюльпаномании, редкие пестролепестные сорта, давным-давно вымерли. Из всех пёстрых сортов, котировавшихся в 1637 году, до наших дней дожил лишь ‘Zommerschoon’. Легендарный ‘Semper Augustus’ к 1665 году вышел из моды не только в Голландии, но даже в Англии. Через сто лет после тюльпаномании за десять луковиц ‘Semper Augustus’ давали один гульден; в середине XVIII века упоминания о сорте навсегда прекратились. На смену старым фаворитам пришли новые пестролепестные сорта, стоившие до четырёхсот гульденов за луковицу, а затем и они вышли из моды, подешевели, и пали жертвой вируса. После Второй мировой войны пестролепестные тюльпаны - рассадники заболевания - были изгнаны из коммерческих хозяйств; к 2013 году в реестре сортов Королевской ассоциации не осталось ни одного «рембрандта». Пестролепестность культивируемых в XXI веке сортов обусловлена не вирусом, а искусственно вызванными мутациями.

Цветочные бумы

Цветочные «мании» время от времени вспыхивали и в XVIII, и даже в XX веке. В 1703 году с приходом к власти Ахмеда III в Османской империи начался «век тюльпанов». Новый султан, сам знаток и любитель тюльпанов, пробудил в стамбульском обществе новую волну тюльпаномании. Учитывая опыт Голландии Ахмед не допустил открытой спекуляции: вначале он ограничил число цветоводов, имевших право на торговлю луковицами в Стамбуле, затем ограничил цены на луковицы и запретил торговлю тюльпанами в провинциях. После низложения Ахмеда в 1730 году увлечение быстро сошло на нет, множество сортов селекции начала XVIII века погибли в запустении. Примерно в те же годы «мания» вернулась в Нидерланды: здесь началась гиацинтовая лихорадка. Голландцы, до того равнодушные к махровым гиацинтам, неожиданно увлеклись ими. В 1720-е годы цены на новые сорта гиацинтов росли стабильно, но медленно. В 1730-е годы начался ажиотажный спрос, удовлетворить который цветоводы не могли (гиацинт растёт и размножается намного медленнее тюльпана). Ровно через сто лет после тюльпаномании, в 1736-1737 годы, цены на гиацинты достигли максимума в тысячу гульденов за луковицу, а затем рухнули. К 1739 году цены на редкие гиацинты упали в 10-20 раз. Никакие фьючерсы и опционы на этот раз не использовались, да и общее количество гиацинтовых спекулянтов было невелико, поэтому обвал рынка в 1737 году прошёл без последствий, а саму лихорадку 1736-1737 годов быстро забыли.

Ещё одно столетие спустя, в 1838 году, во Франции началась георгиновая лихорадка; на пике ажиотажа «клумба» (условная единица мелкооптовой торговли) клубней георгин стоила до семидесяти тысяч франков. В 1912 году в Нидерландах начался недолгий ажиотаж вокруг новейших сортов гладиолусов, прервавшийся с началом Первой мировой войны. Последняя по времени цветочная «мания» произошла в 1980-е годы в Китае вокруг ликориса лучистого, или паучьей лилии - распространённого декоративного растения, широко культивировавшегося в Маньчжурии и во времена империи, и при коммунистах. К 1982 году луковицы редких, новейших сортов стоили до ста юаней (около 20 долларов США); в 1985 году цены достигли максимума в 200 тысяч юаней за луковицу, что составляло примерно триста годовых зарплат квалифицированного китайца. Летом 1985 года чёрный рынок луковиц обвалился, цены упали примерно в сто раз.

Легенда о тюльпаномании

Титульный лист «Первой беседы Вармондта и Гаргудта». Издание 1734 года, выпущенное в разгар гиацинтовой лихорадки

В 1637 год харлемский издатель выпустил в свет памфлет «Беседа Вармондта и Гаргудта»; в том же 1637 года за первой «Беседой» последовали вторая и третья. «Беседы» - единственное историческое свидетельство, подробно описывающее устройство коллегий, «технологию» спекуляций и развитие событий после февральского краха. Именно к ним восходят все исследования тюльпаномании, от хроники XVII до работ XXI века. Документов 17 века о выращивании тюльпанов и торговле ими сохранилось достаточно много, но почти все либо не имеют к тюльпаномании прямого отношения, либо никак не подтверждают её. Только рукописных, иллюстрированных от руки альбомов и каталогов тюльпанов сохранилось около полусотни, однако цены указаны лишь в нескольких из них, насколько они реальны или завышены - не известно. Та же неопределённость сопутствует и другим документам, зафиксировавшим цены на редкие луковицы - купчим, отчётам аукционов, судебным и наследственным делам. По мнению историков XXI века, «Беседы» излагают факты достоверно и точно, но безусловно предвзяты. Это не пособие по биржевой игре, а открытая проповедь против игры. Некритическое отношение позднейших авторов к полемическому настрою Романа способствовало тому, что в литературе и народном предании закрепилась фактически неверная легенда о тюльпаномании.

Уже к середине XVII века предание о крахе 1637 года стало мифом и обросло небылицами. В 1660-х годах Айтзема воспроизвёл критическое изложение Романа в своей шеститомной хронике, в 1670-е годы собственное критическое описание тюльпаномании, опубликовал Абрахам Мунтинг - сын голландца, потерявшего состояние на тюльпановых спекуляциях. В 1797 году вышло в свет, а затем неоднократно переиздавалось повествование Иоганна Бекмана - компиляция «Бесед» и многочисленных исторических анекдотов XVII-XVIII веков. Именно Бекман «ввёл в оборот» историю о матросе, который съел драгоценную луковицу, приняв её за обычный лук, ему же принадлежат слова: «Наконец-то луковица лопнула, как мыльный пузырь». Аргумент Бекмана о том, что ни один человек в здравом уме никогда не согласится платить сотни и тысячи золотых за «бесполезные корневища», надолго определил восприятие тюльпаномании как иррациональное массовое помешательство, завершившееся разорительным кризисом. В 1841 бекмановскую трактовку событий окончательно закрепили «Наиболее распространённые заблуждения и безумства толпы» Чарльза Маккея.

В годы великой депрессии книга Маккея стала популярна в США благодаря деятельности Бернарда Баруха. В предисловии к переизданию 1932 года Барух писал, что именно маккевское описание тюльпаномании помогло ему спасти своё состояние: он успел уйти с фондового рынка до краха 1929 года. В 1930-е годы маккевский миф прочно вошёл в обиход политиков и журналистов; с тех пор в англоязычном мире ни одно большое или малое экономическое потрясение не обходится без упоминания тюльпаномании. «Подробные описания» тюльпаномании в популярной литературе приняли преувеличенный, неправдоподобный вид: например, в 1997 году обозреватель Management Today Раймер Ригби всерьёз утверждал, что «к 1630 году некогда бурлившая, деловая, всемирно знаменитая голландская экономика полностью зависела от тюльпанов… каждый свободный квадратный дюйм земли был отдан их возделыванию…» .

В серьёзных экономических работах первой половины XX века маккевский миф почти не использовался. Положение изменилось в 1957 году, когда Пол Самуэльсон ввёл в лексикон экономистов понятие «феномена тюльпаномании» - состояния рынка, при котором цены и издержки продавцов могут расти неопределённо долго, и могут рухнуть в любой, никому не известный момент времени. В 1960-е годы тюльпаномания надолго закрепилась в языке академической экономики, как полноценный экономический термин. В первом издании Нового экономического словаря Palgrave (1987) один из авторов теории солнечных пятен Гильермо Кальво определил тюльпаноманию как «состояние [рынка], при котором поведение цен на определённые товары не может быть исчерпывающе объяснено фундаментальными экономическими факторами» (в экономике XXI века эта формула - одно из определений финансового пузыря). Впрочем, такой подход был отнюдь не всеобщим: в том же 1987 году Чарльз Киндлбергер в своей «Финансовой истории Западной Европы» полагал, что всякому спекулятивному кризису обязательно предшествует аномальное расширение денежной массы, а в XVII веке, в отсутствие банковской системы, оно было невозможно. Критик Киндлбергера, либертарианец Дуглас Френч считает, что денежная масса Нидерландов быстро расширялась и без банковского кредита, за счёт доходов в золоте и серебре от колониальной торговли и пиратства, т.е. тюльпаномания была побочным детищем экономической политики Соединённых Провинций, поощрявших приток богатства в страну.

Новейшие исследования

Ревизия маккевского мифа началась в 1989 году с выходом в чикагском «Журнале политической экономии» статьи Питера Гарбера. Исследовав доступные Бекману и Маккею источники, он пришёл к выводу, что каноническое описание тюльпаномании - не более чем легенда, порождённая пропагандой XVII века. Движущей силой этой легенды было стремление голландской деловой элиты перекрыть поток инвестиций в теневые и спекулятивные секторы экономики. Эмоциональные утверждения о заоблачных ценах на «бесполезные корневища», считал Гарбер, не могут подменять научный фундаментальный анализ рынков XVII века, а таким анализом его предшественники пренебрегали. Обобщив архивные сведения о ценах на тюльпаны, Гарбер утверждал, что всплеск цен на редкие сорта в 1630-е годы не был иррациональной аномалией. Ненормальным был лишь пьяный угар непрофессиональных спекулянтов «мусорным товаром» в коллегиях. На рынке же редких тюльпанов цены отражали ожидания компетентных продавцов и покупателей, и следовали привычной модели жизненного цикла нового товара. Тюльпаномания, по Гарберу, не была ни «манией», ни «пузырём», ни «кризисом»; она не оказала влияния на развитие страны и не могла это сделать.

В 2006 альтернативное объяснение тюльпаномании выдвинул калифорнийский экономист Эрл Томсон (1938-2010). Он полагал, что главной причиной роста цен стало неявное изменение правил игры на рынке - переход от обычных форвардных сделок к безрисковым опционам. Главный вывод Томсона совпал с мнением Гарбера: тюльпаномания - «замечательный пример эффективного рыночного ценообразования, при котором цены на опционы примерно совпадали с ожиданиями осведомлённых продавцов». Работа Томсона также подверглась жёсткой критике с разных сторон.

В исторической науке пересмотр маккевской легенды закрепила вышедшая в 2007 году «Тюльпаномания» Энн Голдгар - убедительная работа, основанная на массе новых архивных материалов. Голдгар не только изложила последовательность событий, очищенную от позднейших искажений, но и попыталась прояснить место цветоводства в жизни голландцев XVII века, и причины того, что такое явление оставило о себе столь долгую и неверную память. Главный мотив и вывод книги - тюльпаномания была острым, неожиданным для современников потрясением этических основ общества. Её крах не нанёс прямого ущерба экономике страны, но навсегда изменил деловой климат Голландии. Тюльпаномания по-прежнему упоминается и как символ экономического кризиса, и как пример «заблуждений и безумств толпы», в том числе - финансистами высшего ранга. Например, бывший министр финансов и председатель центрального банка Нидерландов Нут Веллинк, выступая с осуждением криптовалют в 2013 году, сказал, что «биткойны хуже тюльпаномании. Тогда, по крайней мере, вы получали за свои деньги тюльпаны…».

График стоимости Bitcoin к USD с сайта:

Все мы не понаслышке знаем, насколько хрупкой и нестабильной может быть финансовая и экономическая ситуация в мире. Жадность и недальновидность некоторых политиков, алчность руководителей крупнейших финансовых институтов, погоня за сверхприбылью некоторых инвестиционных банков привела к тому, что можно было наблюдать в конце 2008 года. Многие исследователи сходятся во мнении, что события происходят по определенному циклу и что они время от времени могут повторяться. Все основные постулаты технического анализа убеждают нас в этом. Тщательно изучив историю, можно констатировать тот факт, что человек относится к тому типу существ, которые зачастую «наступают на одни и те же грабли» и попросту игнорирует уроки, которые необходимо было вынести из прошлого.

Картина Хендрика Герритса Пота «Почтовый парусник Флоры» (ок. 1637 г.) высмеивает голландскую тюльпаноманию.

В большинстве статей по экономической теории первым мировым финансовым кризисом, который в достаточной мере был описан и задокументирован, является «Тюльпановый кризис», поразивший в первой половине XVII века Голландию. Конечно, в полной мере назвать его мировым нельзя: последствия ощущали на себе в большинстве случаев жители Нидерландов, однако не стоит забывать о том, что в тот период еще не существовало свободного движения капитала, а его перемещение в больших объемах было дорогостоящей операцией.

По словам Карла Маркса, Голландия в начале XVII века могла считаться идеальной капиталистической страной. После затяжной войны с Испанией за свою независимость, уже в 1609 году после заключенного перемирия на территории семи северных провинций была основана буржуазная республика, в считанные годы занявшая лидирующие позиции в экономическом отношении среди всех государств Западной Европы. Практически сразу основой ее экономической базы стала заграничная и колониальная торговля, которая при поддержке одного из мощнейших в мире флотов уже через несколько лет сделала крупнейший город страны, Амстердам, торговым центром Европы. Сильнейший толчок получила в это время и голландская промышленность. Залогом успеха принято считать политический строй Нидерландов, гарантировавший крупной буржуазии, захватившей в свои руки все финансы и торговлю в стране, безграничное господство.

«Тюльпановая» эпопея по праву носит титул самой первой в мире спекулятивной гонки, окончившейся в итоге крахом для всей страны, лидировавшей в то время в экономической отношении. Ажиотаж и сумасшедший спрос на тюльпаны начался в Нидерландах в начале 1620-х годов и не прекращался до 37-го года. Пик цен был зафиксирован в трехлетний период: с 1634 по 1637 гг. Стоит отметить, что современному человеку будет довольно трудно понять причину выбора тюльпана предметом спекуляций национального масштаба. Предлагаю вам внимательно изучить историю кризиса, обрушившего крупнейшую европейскую экономику, и постараться извлечь из нее как можно больше уроков.

Жан-Леон Жером. «Тюльпановое безумие». 1882 г.

По официальным данным в 1554 году посланник австрийского императора заметил в саду турецкого султана удивительные цветы, сразу же поразившие его своей красотой и изяществом. В этом же году посол на свои личные средства купил партию луковиц и привез их домой в Вену. Через несколько лет цветы уже росли в Венском саду лекарственных растений, директором которого был голландец-ботаник Клюзиус. Именно к его заслугам можно отнести появление в 1570-м году первой луковицы тюльпана в его родном городке Лейден. Популярность цветка стремительно набирала обороты, уже через несколько лет в любви к нему признавались маршал Бирон, Вольтер, Ришелье, французский король Людовик XVIII.

Тюльпан сразу же стал титульным символом: зачастую он свидетельствовал о принадлежности к высшим слоям общества. Из этих маленьких луковиц вырастали цветки неземной красоты того или иного цвета, со временем менявшегося с появлением на лепестках полосок всегда разного оттенка. Лишь в первой половине XX века, в 1928 году, было установлено, что появление таких полос является не чем иным, как вирусным заболеванием, мозаикой, которое с течением времени неизменно приводило к вырождению сорта. Однако в начале XVII века всем это казалось лишь волшебством, приносящим лепесткам необычную и более яркую окраску.

Причиной бешеного спроса на луковицы тюльпана можно считать опубликование в 1612 году в голландском каталоге «Florilegium» почти 100 разновидностей этого цветка. Со временем этим новым символом преуспевания заинтересовались и некоторые европейские королевские дворы. В результате начался резкий рост цены на него. Понимая, что на тюльпанах можно неплохо заработать, этим бизнесом начали заниматься практически все слои населения. Лихорадка объяснялась ожиданием того, что вскоре этим цветком начнут интересоваться все больше людей, и цены на него еще не раз повысятся.

В Голландию начинает стремительно ввозиться заграничный капитал, вырастает стоимость недвижимости, увеличивается спрос на предметы роскоши. Еще одной причиной такого бума была эпидемия холеры в стране в 1633-1635 годах. Из-за выросшего в несколько раз уровня смертности среди населения в государстве стала чувствоваться нехватка рабочей силы, в результате которой резко увеличились заработные платы. Люди, ранее и не задумывавшиеся о торговле, начали активно ею интересоваться и даже закладывать свои дома, земли, драгоценности для покупки как можно большего количества луковиц тюльпана в надежде выручить как можно больше средств впоследствии.

Для привлечения новых покупателей продавцы тюльпанов решили пойти на определенный риск: при продаже луковиц необходимо было заплатить лишь небольшую сумму наличными в качестве аванса, а в качестве залога было предложено использовать имущество покупателя. Нередкими были случаи, когда одну луковицу тюльпана «Viceroy» продавали за 2,25 кубометра пшеницы, за 4 жирные коровы, 12 жирных овец, 8 свиней, 2 меха вина, две бочки масла, 4 бочки пива, кровать или новый шкаф с одеждой – в общем, за все, что могло стоить 2,5 тысячи флоринов.

"Semper Augustus" XVII в., самый дорогой цветок, проданный в период тюльпаномании

В Национальном музее в Голландской столице, в Амстердаме, сохранилось свидетельство продажи в 1634 году двух каменных домов за 3 луковицы этого цветка. К тому же, самой «выгодной» невестой считалась та девушка, у которой в приданом есть такая луковица. Для того чтобы лучше оценить масштабы цветочного бума в стране, достаточно провести конвертацию валюты XVII века в современный американский доллар: в итоге заработок обычного продавца тюльпанами составлял в месяц немногим более $44`000.

К серьезным последствиям зачастую приводило и небрежное отношение к луковицам. Несколькими годами ранее в архивах этой западноевропейской страны были найдены записи судебного разбирательства, в ходе которого молодой парень был признан виновным в уничтожении луковицы редкого в то время сорта «Ван-Эйк» и приговорен к штрафу в 4 тысячи гульденов. До полной уплаты этой суммы он должен был находиться под стражей. Причиной обращения в суд стала невнимательность молодого человека, который беседуя со своим знакомым не заметил, как, снимая с луковицы шелуху, не остановился вовремя и полностью ее уничтожил.

Большинство из нас наверняка догадываются о том, что тюльпаны – это сезонные растения. До начала этой «цветочной» лихорадки ими торговали с мая, когда их выкапывали, по октябрь, когда их необходимо было посадить в землю. Следующей весной цветы уже радовали их хозяев. Во время бума широкое распространение получила зимняя торговля рассадой. Большинство торговцев, не смотря на весь риск, старались купить тюльпаны зимой: в таком случае весной их можно было продать в два или даже в три раза дороже! К концу 1636 года львиная доля годового урожая превратилась в «бумажную», продаваемую по «фьючерсным» контрактам. В результате на рынках стали появляться спекулянты, старавшиеся купить в начале лета как можно больше «бумажных» тюльпанов, надеясь перепродать их следующей весной по еще большей цене.

Первыми эту «проблему» заметили в конце 1636 года городские магистраты и производители тюльпанов. В это время торговля самими тюльпанами практически прекратилась, уступив место «бумажным». Именно производители и предложили в начале 1637 года снизить количество покупаемых цветов. В итоге – 2 февраля продажи полностью остановились, никто больше не хотел их покупать, все старались лишь как можно быстрее избавиться от них. Началось катастрофическое падение цен, разорялись все: и бедные, и богатые. Конечно, те, кому посчастливилось первыми продать луковицы, в мгновение ока становились богачами. Те же, кому не так повезло, потеряли все.

Основные дилеры пытались изо всех сил сохранить стабильную ситуацию в стране. Покупатели начали разрывать контракты на тюльпаны летнего сезоны 37-го года. 24 февраля в Амстердаме было проведено экстренное совещание главных цветочных производителей в стране. Разработанный ими сценарий выхода из кризиса предполагал считать действительными лишь контракты, заключенные до ноября 1636 года. Все сделки, подписанные в последующие месяцы, могли быть расторгнуты в одностороннем порядке, необходимо было заплатить лишь 10% отступных.

Тем не менее, иной точки зрения придерживался Верховный суд Нидерландов. Посчитав главными виновниками кризиса самих торговцев, было принято решение наделить продавцом правом реализовать свой товар третьей стороне за любую цену, которую они сами посчитают нужной, а разницу можно было впоследствии требовать со второй стороны, подписавшей контракт. Власти государства, понимая, что на самом деле в кризисе виноваты все, разослало по всем городам специальные комиссии, которые на протяжении следующих нескольких лет разбирало «цветочные» дела. В итоге продавцы смогли получить по пять флоринов из каждой сотни, которая полагалась им по каждому договору.

График «тюльпанового» экономического кризиса 1634-1637 гг.

Трехлетний застой крайне негативно сказался на экономике этой западноевропейской страны. Застой наблюдался в судостроении, рыболовстве и сельском хозяйстве. Масштаб потрясения, которое в середине XVII века перенесла Голландия, сравним с размером российского дефолта 1998 года. Последующие за коллапсом в экономике войны ускорили падение торгового могущества государства и довели страну до отчаянного состояния. Учитывая тот факт, что еще в 1636 году стоимость одного тюльпана была сравнима со стоимостью небольшого дома возле Амстердама, то уже через несколько месяцев цена одной луковицы снизилась почти в 1000 раз! А через два года тюльпаны вообще перестали пользоваться каким-либо спросом.

Тем не менее, не стоит забывать и о положительных сторонах кризиса. Даже учитывая все негативные последствия, которые в тот период ощутили на себе все «не цветочные» отрасли экономики, бум, тем не менее, в значительной степени способствовал экономической раскачке в государстве, стимулировал появление новых бирж и фьючерсных компаний. Последующий период принято считать «золотым веком» в истории Нидерландов. Лихорадка с тюльпанами на 2 последующих столетия была своеобразной «прививкой» для голландцев. Воспоминания о кризисе помогали людям не ввязываться во многие супервыгодные, но безумно рискованные компании. Именно благодаря кризису в то время была основана и активно развивалась Западно-Индийская компания, приведшая к небывалому увеличению товаров, привозимых в Европу из Восточной и Западной Индии.

Давным-давно у голландцев был только один национальный символ – мельница. В середине XVII века к ней добавился и тюльпан. На сегодняшний день эта отрасль занимает лидирующие позиции в экономике государства. 20% территории страны отданы под поля, на которых выращиваются знаменитые луковицы. К тому же, Нидерланды остаются одним из крупнейших мировых импортеров этих цветов: только в прошлом году более 2 млрд. тюльпанов были отправлены в более чем 80 стран по всему Земному шару!

Как вы все могли уже заметить, даже во время первого финансового кризиса были видны следы раздувающегося пузыря. Необоснованная ценность легко воспроизводимого объекта инвестиций способна была породить общенациональную истерию. В результате этого для рядового гражданина стало очевидно, что намного прибыльнее стало заниматься операциями с «новым золотом», чем с натуральным хозяйством или реальным производством. Итог – огромнейший финансовый перекос в масштабах всего государства. В роли катализатора процесса выступил фьючерсный механизм, обеспечивший к тому же не только резкий рост, но и обескураживающее падение.

Для недопущения повторения этих событий нам всем необходимо стараться искать параллели прошлых кризисов с современными. Ведь на самом деле, точно так же, как и в те времена, люди задавались вопросом: есть ли смысл рисковать? Подумайте, будете ли вы сейчас откладывать свои средства на депозитные счета, получая 5% годовых, согласитесь ли вложить их в собственное дело или решите купить акции высокотехнологичных компаний, мечтая о заработке в 50-100% годовых?

Зимой 1637 года в Голландии зверствовала «тюльпанная лихорадка». Спрос на луковицы тюльпана и их стоимость была огромной. Это был первый в истории пример спланированного кризиса.

Тюльпаны- чудо ботанических садов

В 1554 году посланник австрийского императора в Константинополе Огир Гизелин де Бусбек в саду у турецкого султана заметил красивые цветы, которые поразили его своим изяществом. В этом же году посланник на свои деньги приобретает партию луковиц и привозит их в Вену, где их высаживают в саду у Фердинанда I. Садом заведует ботаник Шарль де Леклюз, известный как Карл Клюзиус. Ему удалось создать в саду у Габсбургов необходимый климат, цветы расцвели и их получилось размножить. Новости об этом успехе дошли до руководства университета в голландском городе Лейден, куда Клюзиуса назначают руководителем университетского Ботанического сада. Там Клюзиус занимается скрещиванием разных разновидностей цветов, чтобы получить сорта, которым подходит более холодный голландский климат. Уже в 1594 году первый цветок, устойчивый к заморозкам расцветает.Так началось то, что в последствие назовут «тюльпанной лихорадкой».

Цветок- символ

Красивый и редкий, тюльпан быстро становится новым символом богатства, благополучия и принадлежности к избранному обществу. Обладание им - вожделенно и престижно. Его луковицы становятся драгоценным и очень желанным подарком. Они стоят баснословно дорого. Иногда, чтобы их купить, приходится расстаться с…каменным домом.

Florilegium и причина спроса

В 1612 году каталог Florilegium публикует 100 разновидностей нового цветка. Откуда такое количество разновидностей? Все дело в…вирусе (но об этом станет известно лишь в ХХ веке). А пока луковицы растут, и, расцветая, цветы дают бесконечное количество вариаций - то полоски разных оттенков, то белые пятна, то еще какие-то пестрины, то кудрявые краешки лепестков. Новым цветком начинают интересоваться королевские европейские дворы. Цены растут, подогреваемые слухами о том, что скоро цветком начнут интересоваться все больше и больше людей, и цены на него не раз повысятся.

Идеальная капиталистическая страна

После затяжной войны с Испанией за независимость, на территории семи северных голландских провинций, после заключения перемирия, основывается буржуазная республика, которая в довольно короткий срок начинает занимать лидирующие позиции в кораблестроении и колониальной торговле - ведущих экономических областях XIX века. Амстердам становится процветающим промышленным центром. Основная причина такого роста крылась в политическом строе Нидерландов, который гарантировал буржуазии практически безграничное господство во всех областях экономики.

Viceroy и Semper augustus - полцарства за цветок

Так сколько же стоили луковицы? В 1623 году луковица сорта Viceroy стоит 1000 гульденов. Много это или мало? Средний годовой доход тогдашнего голландца составлял 150 гульденов, и для того, чтобы купить всего одну луковицу он должен был копить 7, а то и 8 лет. Тонна масла стоила сто гульденов, а триста свиней - 300. Но рекорд побил сорт Semper augustus. Известна запись о сделке, в которой говорится, что за одну луковицу этого сорта дают 6 тысяч гульденов! К слову, самой выгодной невестой считалась та, у которой в приданом была луковица Semper augustus.
Некоторые сделки поражают до сих пор. В 1635 году 40 тюльпанных луковиц были. проданы за фантастическую сумму по тем временам - 100000 гульденов. Нередкими также были случаи, когда одну луковицу продавали за несколько акров плодородной земли, за каменный дом или за несколько центнеров пшеницы. К тому же при продаже лишь часть можно было заплатить гульденами, все остальное можно было отдать коровами, пшеницей, маслом, сыром или добротным вином.

Зимние тюльпаны, биржи и «торговля ветром»

Тюльпаны - товар сезонный. До начала «цветочной лихорадки» ими торговали с мая по октябрь. Однако в период бума стала популярной торговля зимней рассадой. Большинство торговцев старались купить именно зимние растения, потому что весной их можно было продать в два, три, а то и в четыре раза дороже.
Спрос рос, все больше и больше голландцев погружались в новый бизнес. Торговля золотом стала приносить меньший доход, чем торговля луковицами цветов. В Амстердаме, Лейдене, Гарлеме открываются цветочные биржи. Там торговались не только живые, но еще не выросшие «будущие» луковицы. Таким образом заключались сделки на будущее - люди договаривались купить оговоренное количество луковиц в оговоренное время в будущем. Такие сделки назывались «торговлей ветром» (от анг.wind handel). Так люди стали продавать свое время, что для христианской культуры является грехом.

Крах

К 1634 году половина всех сделок на рынке была «бумажной», то есть на будущее. Цены росли, пузырь спроса все больше раздувался, но в феврале 1637 году случился «перегрев» рынка. Луковиц было огромное количество, но их больше некому было продать. Цена на луковицы моментально упала в сто раз, а потом и в тысячу. Обвал рынка ударил по всей голландской промышленности, поскольку и она и вся экономика того времени были сосредоточены на тюльпанах. Начался полномасштабный финансовый кризис. Катализатором процесса выступил фьючерсный механизм - та самая «торговля ветром», -который спровоцировал сначала резкий и нарастающий рост, а потом такое же быстрое падение.
Общенациональная истерия, раздутый пузырь спроса и необоснованная ценность инвестиций привели к краху Однако именно память о «тюльпанной истерии» помогла голландцам в последующие годы воздерживаться от рискованных предприятий и наверстать упущенное за последующие 200 лет.

Предыстория и начало бума

Одним из иностранцев, заинтригованных тюльпанами, был Охир Гилэн де Бузбек, австрийский посол в Турции (1555-1562). Он привез несколько луковиц из Константинополя в Вену, где их посадили в садах Фердинанда I, императора из династии Габсбургов. Там тюльпаны расцвели под опытным наблюдением Шарля де Леклюза, французского ботаника, более известного под своим латинским именем Карл Клузиус.

Вскоре слава Клузиуса привлекла внимание Лейденского университета в Нидерландах, и его уговорили стать куратором университетского ботанического сада. В октябре 1593 года, с «тайным запасом луковиц тюльпанов», Клузиус приехал в Лейден . Несколько месяцев спустя, весной 1594 года, новый сад Клузиуса стал местом самого первого тюльпана, зацветшего в Нидерландах.

За 20 с лишним лет голландцам удалось вырастить десятки сортов тюльпанов.

Расцвет торговли

Обвал цен

Примечания

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Тюльпаномания" в других словарях:

- (от тюльпан и греч. mania страсть). Чрезмерная любовь к тюльпанам, которая в XVII ст. развилась до того в Голландии, что за луковицу платили по 13000 гульденов, пока, наконец, не был издан закон против такого рода сумасбродства. Словарь… … Словарь иностранных слов русского языка

См. Тюльпан …

Финансы Публичные финансы: Международные финансы Государственный бюджет Местный бюджет Частные финансы: Корпоративные финансы Финансы домохозяйств Финансовые рынки: Рынок денег Валютный рынок Фондовый рынок Срочный рынок Финансовые инструмен … Википедия

- (теория). Под Т. разумеют промысловую деятельность, имеющую целью преодолевать препятствия, разделяющие производителей и потребителей во времени и пространстве. Это определение (Ван дер Боргт) шире общепринятого, по которому Т. заключается в… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

- (Tulipa), род многолетних трав сем. лилейных. Стебель выс. 6 50 см, с 2 3 (5) листьями и 1 (реже несколькими) ярким цветком. Размножаются семенами. Ок. 100 видов, в умеренном поясе Евразии (гл. обр. в Ср. Азии). В СССР ок. 80 видов, в Ср. Азии,… … Биологический энциклопедический словарь

В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете … Википедия