8 апреля (28 марта по старому стилю) 1764 года родился Николай Петрович Резанов - русский государственный деятель, камергер Высочайшего двора, один из основателей Российско-американской компании (РАК), один из инициаторов и участников первой русской кругосветной экспедиции, прототип героя известной рок-оперы А.Л.Рыбникова «"Юнона" и "Авось"».
«Граф» Резанов: развенчание литературного мифа
Ранние годы
Николай Петрович Резанов родился в Петербурге, в обедневшей дворянской семье. Он не был графом по рождению, и сей дворянский титул никогда не присваивался будущему прототипу известного литературного героя. Его отец, бедный и совсем незнатный дворянин, так и не смог «зацепиться» ни при дворе, ни в столице. Он получил назначение на должность председателя гражданской палаты губернского суда в городе Иркутске – крупном центре Восточной Сибири. Семья последовала за ним.
Николай получил хорошее домашнее образование. Отличаясь природными лингвистическими способностями, к 14 годам он знал пять европейских языков.
В 1778 году Резанов поступает на военную службу в артиллерию, но вскоре за бравую внешность и красоту был переведён в лейб-гвардии Измайловский полк. Возможно, что этому способствовало расположение самой императрицы Екатерины II. Во время её поездки в Крым в 1780 году 16-и летний офицер Резанов отвечал за личную охрану царицы. Вряд ли в таком возрасте юноша мог быть особенно опытен в деле охраны высочайших вельмож…
По неизвестным причинам, возможно, из-за придворных интриг или разочарования в нём императрицы, Резанов вскоре оставляет службу при дворе. Он поступает на скучнейшую должность в псковский гражданский суд, но «опала» длится недолго. Вскоре Николай Резанов становится начальником канцелярии у графа Н.Г. Чернышова. Этот служебный рост свидетельствует не столько о деловых качествах молодого человека, сколько о чьей-то достаточно мощной протекции. Для обычного чиновника из провинциальных незнатных дворян такие «прыжки» по служебной лестнице «через две ступеньки» были маловероятны, и, начав службу с низшего, 14-го, класса в «Табели о рангах», иной мог дорасти до должности коллежского асессора лишь к старости. Однако уже в 1791 году, после назначения Гавриила Романовича Державина секретарем для доклада по «сенатским мемориям» (документам, представленным Сенатом на утверждение Екатерине II), Н.П. Резанов переходит к нему на службу в качестве правителя канцелярии. Иногда чиновнику приходится выполнять личные поручения императрицы, что еще более ускоряет карьеру молодого человека. Через некоторое время он входит в штат нового фаворита императрицы П.А. Зубова. Зубов всерьёз заподозрил, что молодой и статный красавец метит на его место. Опасаясь замены себя в «должности» фаворита государыни, он под благовидным предлогом быстро избавляется от Резанова. «Соперник» отправляется в Иркутск инспектировать деятельность компании купца Г.И. Шелихова - основателя первых русских поселений в Америке, которого уже тогда называли «Колумбом Росским».
Русско-американская компания
Семейная компания Шелиховых в те годы претендовала на монопольное право заниматься пушным промыслом у тихоокеанского побережья России и ворочала миллионами. Стремясь упрочить свое положение, Шелихов сватает за государева «инспектора» Резанова свою старшую дочь Анну. 24 января 1795 года тридцатилетний Николай Петрович Резанов женится на пятнадцатилетней Анне Шелиховой, получая, таким образом, право на участие в делах компании. Вероятно, это был брак по любви (столичный красавец с прекрасным образованием и светскими манерами просто не мог не поразить сердце девушки из далекой, глухой провинции). Однако присутствовал и обоюдовыгодный расчет: небогатый жених становился фактически совладельцем огромного капитала, а невеста из купеческой семьи и дети от этого брака получали все привилегии титулованного российского дворянства. С этого момента судьба Резанова оказалась тесно связана с Русской Америкой.
Через полгода после бракосочетания дочери Григорий Иванович Шелихов неожиданно умирает, и его капитал делится между наследниками. Николай Петрович, став одним из них, прилагает все свои силы, используя влияние и связи в Петербурге, к созданию на Тихом океане мощной единой российской компании.
В 1797 году Резанов становится секретарем, затем обер-секретарем Сената. Он составляет «Устав о ценах» и учреждает раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве. За эту работу он был награжден орденом Анны II степени и пенсионом в две тысячи рублей в год. А вскоре император Павел I, сменивший умершую в 1796 году Екатерину II, подписывает указ о создании на основе компаний Шелихова и других сибирских купцов единой Русско-Американской компании (РАК), главное управление которой переводится из Иркутска в Петербург, а уполномоченным корреспондентом (представителем) РАК назначается Николай Петрович Резанов. Теперь он - государственный вельможа и предприниматель одновременно. Обер-секретарем Правительствующего Сената Резанов был вплоть до 1799 года.
В 1802 году Николай Резанов, через посредство министра коммерции графа Николая Петровича Румянцева, подал царю Александру I записку, в которой указывал на неудобство доставления в новые русские владения провизии и строительных материалов через всю Сибирь: в дороге продукты портились, материалы пропадали. Он предлагал доставлять их морем, т.е. кругосветным путём прямо из Европы в Америку.
С конца 1802 года стали разрабатываться планы кругосветного путешествия, включавшие в себя «установление морского сообщения» с русскими владениями в Америке. Число акционеров РАК увеличилось с 17 до 400, причем среди них оказались и члены Императорской фамилии. Одним из пайщиков «Русской Америки» стал сам Александр I, который определенно выделил Н.П. Резанова из среды деловых людей Империи и осыпал его своими милостями.
18 июля 1801 года в семье Резановых появился первенец - сын Петр (1801-?), а 6 октября 1802 года - дочь Ольга (1802-1828). Через двенадцать дней после рождения дочери Анна Григорьевна скончалась. О своей жене Резанов писал: «Восемь лет супружества нашего дали мне вкусить все счастие жизни сей как бы для того, чтобы потерею ее отравить наконец остаток дней моих» .
Вопреки литературной версии «Юноны» и «Авось», Резанов, как мы видим, свою супругу любил и искренне горевал о её кончине. Он всерьёз думал взять отставку и заняться воспитанием детей, но император лично предложил безутешному вдовцу принять участие в готовящемся кругосветном плавании.
7 августа (26 июля ст.ст.) 1803 года началась первая русская кругосветная экспедиция, состоявшая из двух кораблей: «Надежды» под командованием И.Ф. Крузенштерна (на него было возложено и общее морское руководство) и «Невы» под командованием Ю.Ф. Лисянского.
Резанов и Крузенштерн
И.Ф. Крузенштерн
Здесь надо заметить, что русский мореплаватель И.Ф. Крузенштерн, начиная с 1799 года (задолго до записок Резанова), буквально «бомбил» военно-морское министерство предложениями об организации кругосветного плавания. Как уже упоминалось, американские владения России остро нуждались в регулярном и быстром снабжении продуктами, а путь американских меховых товаров на рынки Китая мог быть значительно упрощён, благодаря морской торговле. По замыслу Крузенштерна, кругосветная экспедиция должна была доказать возможность и целесообразность подобных плаваний для России. А главное, она позволяла вплотную заняться изучением Мирового океана и встать в один ряд с такими морскими державами, как Великобритания, Испания и Франция.
Проект Крузенштерна долгое время оставался без ответа. Он оказался востребованным лишь тогда, когда со схожим предложением к императору обратилась влиятельная и богатая Российско-американская компания (РАК) во главе с Н.П. Резановым.
Конечно, авторство проекта первой русской кругосветной экспедиции не принадлежит ни Крузенштерну, ни РАК, ни уж тем более Резанову. Это продукт коллективного творчества, в разработке которого принимало участие очень много людей. В том числе не последнюю роль сыграли идеи министра коммерции графа Н.П. Румянцева. Исследовательская программа и некоторые инструкции готовились российской Академией наук.
В августе 1802 года состоялось назначение Крузенштерна начальником кругосветного плавания. Интересно, что поначалу он от него отказался - обстоятельства его личной жизни изменились, он женился «и ожидал скоро именоваться отцом». Крузенштерн принял назначение лишь после разговора с морским министром адмиралом Н.С. Мордвиновым, который объявил, что если Крузенштерн не согласится возглавить экспедицию, то никакого плавания не будет. То значение, которое придавалось согласию морского офицера, носившего всего лишь звание капитан-лейтенанта, сегодня может показаться преувеличенным. На самом деле, Крузенштерн и капитан-лейтенант Ю. Ф. Лисянский в тот момент являлись лучшими капитанами русского флота. Судами такого класса, как «Надежда» и «Нева», Россия почти не располагала, и каждый капитан, способный командовать подобным кораблем, был на виду, вращался в высшем свете, словом, являлся человеком известным и авторитетным. Крузенштерну же благоволил сам Александр I.
В феврале следующего, 1803 года возникла идея направить с экспедицией посольство в Японию - для установления торговых и дипломатических отношений. Высочайшим повелением Н. П. Резанов назначается посланником в Японию, а также руководителем первой русской кругосветной экспедиции. За месяц до отправления в поход, 10 июля 1803 года, Резанов был награжден орденом Св. Анны I степени и ему был присвоен титул камергера двора Его Величества.
С этого момента и началась та непростая коллизия, которая впоследствии привела к раздорам и попыткам Резанова утвердить свое единоначалие в экспедиции.
В период подготовки к плаванию и Крузенштерн, и Резанов получали многочисленные инструкции от военно-морского ведомства, министерства коммерции, Правления РАК, большая часть которых была одобрена императором. Практически во всех этих документах Крузенштерн и Резанов фигурируют как первые лица экспедиции, равные друг другу, хотя их взаимоотношения были прописаны столь нечетко, что могли трактоваться весьма вольно. Об этой двойственности и Резанов, и Крузенштерн знали, но она их не смущала - первый считался коммерческим и хозяйственным главой экспедиции, второй должен был ведать морской частью, включая и научные исследования.
Беда заключалась в том, что инструкции, выданные Резанову, вступали в прямое противоречие с морским уставом, который действовал на кораблях, укомплектованных военными моряками. Согласно его положениям, вся власть на корабле принадлежит капитану. Он определяет внутренний режим жизни, распоряжается судном по своему усмотрению, а все, находящиеся на борту, будь то гражданские или военные лица, вне зависимости от их должности, ранга, звания и положения, находятся в его полном подчинении. Поэтому для экипажей «Надежды» и «Невы» не могло быть никакого другого начальника, кроме Крузенштерна.
По версии некоторых исследователей, в начале плавания Крузенштерн даже не был официально уведомлён о широте полномочий Резанова. Существует письмо Крузенштерна, адресованное правлению РАК, из которого следует, что формальный глава экспедиции считал, будто, совершая кругосветное плавание, он всего лишь взялся «подбросить» до Японии государева посла и его свиту.
Дневник помощника Крузенштерна лейтенанта Макара Ратманова подтверждает, что Резанов сообщил о своих полномочиях лишь 10 месяцев спустя, после отбытия из Европы, когда у Крузенштерна уже не было возможности запросить подтверждение из Петербурга. Сам Резанов впоследствии утверждал, что представился сразу как руководитель экспедиции. Однако в разных случаях он описывал это представление по-разному. Недоразумения начались уже при погрузке. «Надежда» была всего длиной 35 метров, и свита, полагавшаяся послу, сильно стеснила команду. Более того, Резанову и Крузенштерну пришлось жить в одной каюте (6 м 2).
Шлюпы «Надежда» и «Нева»
рисунок приписывается И.Ф. Крузенштерну
26 июля 1803 года корабли в 10 часов утра отплыли из Кронштадта и в ноябре пересекли экватор, а рождество встретили у берегов Бразилии. К этому моменту конфликт между Крузенштерном и Резановым принял открытую форму, и на обоих кораблях сложилась крайне тяжелая, нервозная обстановка. Крузенштерн своей властью пытался призвать к порядку некоторых членов свиты посла (в частности графа Фёдора Ивановича Толстого, известного впоследствии под прозвищем «Американец»). В комедии Грибоедова «Горе от ума» Ф. Толстой удостоился следующей характеристики: «Ночной разбойник, дуэлист, в Камчатку сослан был, вернулся алеутом. И крепко на руку нечист…» Толстой – скандалист, бретёр, человек неуёмных страстей, в иноземных портах вступал в конфронтацию и даже открывал стрельбу по полицейским, шатался по борделям, покрыл себя с ног до головы татуировками, которые позднее любил демонстрировать дамам в светских салонах. На борту «Надежды» он почему-то пользовался особым расположением камергера Резанова и вёл себя более чем вольно: то напоит корабельного священника и припечатает ему к палубе бороду казённой печатью, то выпустит из клетки орангутана и запрёт его шутки ради в капитанской каюте и т.д., и т.п. По прибытии на Камчатку, Крузенштерн высадил скандалиста Толстого на одном из островов близ Аляски, вместе с его любимцем-орангутаном, но это никак не улучшило отношений руководителей экспедиции.
Резанов, ни разу до того не бывавший в море, во время всего плавания не оставлял попыток руководить действиями моряка-Крузенштерна. Он требовал подчинения от морских офицеров, пытался отдавать приказы Лисянскому, в конце концов решил, что слишком поздно пускаться в плавание вокруг мыса Горн. По мнению камергера, эскадре нужно было идти на восток, мимо африканского побережья, в Японию, похоронив планы кругосветной экспедиции. Возможно, это стало последней каплей для Крузенштерна и офицеров флота. Резанову прямо заявили, что его не признают главой экспедиции и его приказы выполнять не будут.
То, как вели себя в этом конфликте офицеры, поддержавшие Крузенштерна, и лица, сопровождавшие Резанова, доподлинно установить трудно. Резанов в своих дневниках утверждает, что на протяжении почти всего плавания подвергался постоянным унижениям и оскорблениям со стороны экипажа «Надежды». Однако доверять сообщениям Резанова безоговорочно нельзя. Сличение разных источников показывает, что камергер в своих записях порой не придерживался истины, а иной раз не гнушался и откровенной ложью. Очевидно, что и личные качества господина камергера никак не способствовали росту его авторитета в глазах офицеров. Даже ученые, формально находившиеся в подчинении Резанова, были не слишком расположены к нему, а со всеми нуждами обращались к Крузенштерну.
Во время экспедиции Резанов и Крузенштерн так рассорились, что общались только с помощью записок. После очередного скандала Резанов закрылся в каюте и больше её не покидал до самого прибытия в Петропавловск.
Здесь Резанов написал жалобу генерал-губернатору Камчатки Павлу Ивановичу Кошелеву на взбунтовавшийся экипаж и даже потребовал казни Крузенштерна. Крузенштерн согласился пойти под суд, но незамедлительно, до окончания экспедиции, срывая тем самым миссию Резанова. Генерал-губернатору с большим трудом удалось их помирить. По версии записок Резанова, 8 августа 1804 года Крузенштерн и все офицеры пришли на квартиру Резанова в полной форме и извинились за свои проступки. Резанов согласился продолжить плавание в том же составе. Однако записки Резанова - единственный источник, который упоминает о покаянии Крузенштерна. Ни в дневниках и письмах других участников экспедиции, ни в письмах Кошелева, ни в записках служащих РАК, сопровождавших Резанова, об этом нет ни слова. Сохранилось письмо Крузенштерна Президенту Академии наук Н.Н Новосильцеву, из которого следует, что губернатор П.И. Кошелев в этом конфликте встал на сторону моряков. Извиняться за своё поведение и поведение своей свиты пришлось-таки самому камергеру Резанову:
«… Когда и областной комендант представил ему (Резанову), что мое требование справедливо, и что я (не) должен быть сменен, тогда переменилась сцена. Он пожелал со мною мириться и идти в Японию. Сначала с презрением отвергнул я предложение его; но, сообразив обстоятельства, согласился… Экспедиция сия есть первое предприятие сего рода Россиян; должна-ли бы она рушиться от несогласия двух частных (лиц)?.. Пусть виноват кто бы такой из нас не был, но вина обратилась бы на лицо всей России. Итак, имев сии побудительные причины, и имея свидетелем ко всему произошедшему его превосходительства Павла Ивановича (Кошелева), хотя против чувств моих, согласился помириться; но с тем, чтоб он при всех просил у меня прощения, чтоб в оправдание мое испросил у Государя прощение, что обнес меня невинно. - Я должен был требовать сего, ибо обида сия касалась не до одного меня, а пала на лицо всех офицеров и к безчестию флага, под которым имеем честь служить. Резанов был на все согласен, даже просил меня написать все, что только мне угодно: он все подпишет. Конечно, он знал сердце мое, он знал, что я не возьму того письменно, в чем он клялся в присутствии многих своей честью. На сих условиях я помирился…»
Неудачное посольство
Взяв у генерал-губернатора почётный караул для посла (2 офицера, барабанщик, 5 солдат), «Надежда» пошла в Японию, а «Нева» - на Аляску. 26 сентября 1804 года миссия Резанова прибыла в город Нагасаки. Однако в гавань японцы запретили входить, и Крузенштерн бросил якорь в заливе. Самому послу разрешили сойти на берег, предоставили роскошный дворец, но за его пределы выходить было нельзя, и никого к нему не пускали. Велели ждать ответа от императора. Любую еду японцы доставляли по первому требованию, денег не брали, были подчёркнуто-вежливы. Так продолжалось полгода. В марте прибыл сановник с ответом императора. В ответе было сказано, что посольство Резанова он принять не может и торговать с Россией не желает. Император вернул назад все дары и потребовал, чтобы корабль покинул Японию. Возможно, японскому императору подарки просто не понравились, потому что подобраны были неудачно: фарфоровая посуда (и стоило везти ее из Европы в Японию!), ткани (уступавшие качеством местному шелку), наконец, меха, среди которых было слишком много чернобурой лисы, а в Японии лисица считается нечистым, дьявольским животным. Резанов не сдержался: наговорил японскому сановнику дерзостей и потребовал всё это перевести, чем окончательно провалил возложенную на него посольскую миссию.
На Аляске
В Петропавловске Резанов узнал, что Крузенштерна наградили орденом Св.Анны II степени, а ему пожаловали только табакерку, осыпанную бриллиантами и освободили от дальнейшего участия в экспедиции, приказав провести инспекцию русских поселений на Аляске. Камергеру нужно было реабилитироваться в глазах государя, поэтому он с большим рвением взялся за инспекцию русских колоний. «Надежда» под командованием Крузенштерна ушла в Кантон, а Николай Петрович на торговом бриге «Мария» взял курс на Ситху. 26 августа 1805 года бриг «Мария» бросил якорь в бухте Ново-Архангельска. Здесь, на острове Ситха, Н.П. Резанов познакомился с правителем «Русской Америки», купцом А.А. Барановым.
Нехватка самого необходимого, а особенно - продовольствия, остро сказывалась на русской колонии. Видя тщетность усилий Баранова в этом вопросе, Резанов купил у заезжего американского коммерсанта Джона Вульфа корабль «Юнона» вместе с его содержимым (грузом продовольствия) и тем самым поддержал соотечественников на первых порах. Но до весны этих продуктов всё равно не хватило бы, поэтому Резанов приказал построить ещё одно судно «Авось», и 26 февраля 1806 года отбыл с этими кораблями в испанский порт Сан-Франциско. Николай Петрович планировал установить торговые отношения с испанцами, дабы распространить влияние «Русской Америки» и на земли Калифорнии, которые тогда формально принадлежали испанской короне.
Кончита
Через месяц корабли «Юнона» и «Авось» под командованием лейтенанта Н.А. Хвостова достигли залива Сан-Франциско. Испания в те времена находилась в союзе с наполеоновской Францией, следовательно, являлась противницей России. В любой момент могла разразиться война. Сношения колонистов с чужеземцами в обход Мадридского двора не приветствовались. Но Резанову нужно было добиться успеха любой ценой. За шесть недель пребывания в Сан-Франциско он совершенно покорил губернатора Верхней Калифорнии Хосе Арильягу и подружился с семьёй коменданта крепости Хосе Дарио Аргуэльо. Прекрасно образованный вельможа и кавалер мальтийского Большого креста Св. Иоанна Иерусалимского, Н.П. Резанов сумел очаровать дочь коменданта прекрасную Консепсию де Аргуэльо (Кончиту) и сделал предложение руки и сердца. Ему было 42 года, ей – пятнадцать.
Из донесения инспектора Русской Америки Николая Петровича Резанова министру коммерции графу Румянцеву, посланного из Сан-Франциско 17 июня 1806 года:
Как мы видим из этого документа, русский миссионер Резанов вовсе не выглядит человеком, потерявшим голову от любви…
Корабельный врач «Юноны» Георг Лангсдорф также считал, что у Резанова в отношениях с Кончитой на уме были, прежде всего, дипломатические и коммерческие виды. Благодаря развитию торговли с испанской колонией, открывалась возможность быстро обеспечить русские поселения на Аляске необходимым количеством продовольствия и строительных материалов. Впоследствии русские поселенцы-купцы могли проникать вглубь американского континента, осваивать новые земли, способствовать дальнейшему процветанию Русско-американской компании и её пайщиков.
А свояку и совладельцу Российско-американской компании Николай Петрович и вовсе признавался:
По свидетельствам очевидцев, со стороны Кончиты также было больше расчёта, чем страсти: Резанов постоянно внушал девице мысль о шикарной жизни в России при императорском дворе. И вскоре молодая испанка только и мечтала стать женой русского камергера. Родители возили её на исповедь, убеждали к отказу, но всё было тщётно. Они решили оставить решение о браке за римским престолом (жених должен был вернуться в Петербург и испросить ходатайства своего Императора на искомый брак перед папой римским). Тем не менее, помолвка Резанова и Кончиты состоялась. После этого Резанов фактически сам начал управлять испанским портом, а на «Юнону» стали привозить продукты в таком количестве, что некуда было уже грузить.
11 июня (8 мая) 1806 года отяжелевшие «Юнона» и «Авось» отвалили от гостеприимной испанской земли. Резанов увозил для русской колонии на Аляске 2156 пудов пшеницы, 351 пуд ячменя, 560 пудов бобовых. Николай Петрович обещал Кончите и ее родителям, что вернётся через два года с разрешением на брак. Кончита поклялась ждать своего наречённого жениха.
Через месяц корабли прибыли в Ново-Архангельск, буквально спасённый «Юноной» от голодной смерти.
«Я тебя никогда не забуду! Я тебя никогда не увижу…»
Сегодня очень трудно предположить, каковы на самом деле были планы прагматичного камергера Н.П. Резанова в отношении девицы Консепсии де Аргуэльо. Если бы ему удалось попасть в Петербург, отец двоих детей, успешный бизнесмен и придворный вельможа, возможно, забыл бы о существовании наречённой невесты, как и об обещании, данном её родителям. С другой стороны, Н.П. Резанов видел для себя и РАК большие перспективы в освоении Аляски и испанской Калифорнии русскими колонистами. Известно, что перед отъездом в Петербург он послал отряды своих людей в Калифорнию, чтобы подыскать подходящее место для южных русских поселений в Америке. Они организовали одно из таких поселений, которое просуществовало 13 лет.
Американский адмирал Ван Дерс утверждал:
«Проживи Резанов на десять лет дольше, и то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, было бы русской территорией...»
Если бы Николаю Петровичу суждено было, получив одобрение императора, вернуться в Сан-Франциско и заключить брак с Кончитой, это утверждение, скорее всего, стало бы реальностью. Возможно, Россия никогда не потеряла бы Аляску, закрепилась на новых территориях, потеснила бы англичан, французов и испанцев в Калифорнии и Канаде, но…
История «Юноны и Авось», как мы знаем, - сказочка с трагическим концом.
В сентябре 1806 года Резанов покинул Русскую Америку и добрался до Охотска. Начиналась осенняя распутица, ехать дальше было нельзя. Но Николай Резанов очень спешил и отправился по «многотрудному пути верховою ездою». Перебираясь через реки, несколько раз падал в воду, ночевал в снегу, страшно простудился. В Якутске путешественник пролежал в горячке и беспамятстве 12 дней. Как только очнулся, снова пустился в путь. Всё кончилось тем, что камергер Резанов в дороге потерял сознание, упал с лошади и сильно ударился головой. Его едва довезли до Красноярска, где 1 марта 1807 года он умер и был похоронен на кладбище Воскресенского собора.
Кончита осталась верна Резанову. Чуть больше года она ходила каждое утро на мыс, садилась на камни и смотрела на океан. Сейчас на этом месте расположена опора моста «Золотые ворота». В 1808 году, узнав о смерти Резанова от его родственника, девушка так и не вышла замуж. Двадцать лет она прожила с родителями, занималась благотворительностью, учила грамоте детей-индейцев, а потом решила уйти в монастырь. Кончита умерла в 1857 году, так и не нарушив клятвы, данной своему возлюбленному. Похоронена она недалеко от Сан-Франциско на кладбище ордена доминиканцев.
Трогательная история любви русского путешественника-миссионера и испанской девушки легла в основу сюжета поэмы «Авось» А.А. Вознесенского. Впоследствии поэма послужила литературной основой для рок-оперы «"Юнона" и "Авось"» композитора А.Л.Рыбникова, спектакля театра Ленком (в главных ролях Н. Караченцев, Е. Шанина) и снятого по нему телефильма. Образ Резанова, как мы видим, в данных художественных произведениях значительно романтизирован. Он не имеет практически ничего общего с образом государственного чиновника-бизнесмена, который спасением русской колонии на Аляске стремился реабилитироваться после неудачной миссии в Японии и конфликта с руководителем кругосветной экспедиции Крузенштерном. Но кто теперь помнит об этом? Благодаря романтической истории с Кончитой (Консепсией де Аргуэльо), имя Н.П. Резанова пережило испытание временем и стало известно практически всему миру.
Русская Америка
В мае 1812 года, на побережье Тихого океана, всего в 80 километрах от Сан-Франциско появилась русская крепость Форт-Росс.
Инициатором постройки южной русской фактории выступал граф Н. П. Резанов, один из учредителей и первый директор Российско-американской компании (РАК) - торгового объединения, созданного специально для освоения Аляски и Калифорнийского побережья.
Граф настаивал на том, чтобы русское поселение было основано как можно южнее, и могло служить источником продуктов питания и потребной для дальнейшего освоения северных территорий амуниции. Понятно, что выращивать хлеб на самой Аляске невозможно, а перевозки всего необходимого из России слишком дорого обходились государству.
Сам Резанов не дожил до дня закладки Калифорнийской фактории, он умер в 1807 году и его план о присоединении этой благой земли к России так и не смогли без него осуществить. Российская казна доходов от форта не получала, одни убытки и сверху пришел указ: продать Форт-Росс. Через тридцать лет в 1842 году Форт Росс был продан Саттеру, а позже не стало и русской Аляски.
Любовь Резанова и Кончиты
Путешествие Николая Резанова в далекую Русскую Америку и романтическая любовь графа к дочери губернатора Сан-Франциско воистину стали легендой. В июле 1981 года в столичном Ленкоме состоялась премьера рок-оперы «Юнона и Авось» о любви Резанова и Консепсьон де Аргуэльо, которую называют Кончитой. История любви графа и испанки стала культовой. Но какова была цена той любви?
В 1805 году граф Н.П. Резанов получил приказ провести инспекцию русских поселений на Аляске. Прибыв в столицу Русской Америки Ново-Архангельск, Резанов застал русскую колонию в ужасающем состоянии. Поселенцы просто пухли с голоду и постепенно вымирали, так как продукты им доставлялись через всю Сибирь и далее морем, через Берингов пролив.
Резанов купил у американских купцов судно «Юнона», полное продуктов, и отдал их поселенцам. Но до весны этих продуктов не хватило бы, поэтому Резанов приказал построить еще одно судно, «Авось». После постройки отправился на этих кораблях на юг, в Калифорнию, чтобы установить торговые отношения с испанцами, которым в то время принадлежала Калифорния, и заодно пополнить запас продуктов.
Здесь, собственно, и начинается история любви графа, а может быть история мифа об этой великой любви, получившей бессмертие. И вот два корабля с оголодавшей, шатающейся от цинги русской командой отошли к югу от Русской Америки и через месяц достигли залива Сан-Франциско.
По прибытии в Калифорнию Резанов совершенно покорил придворными манерами коменданта крепости Хосе Дарио Аргуэльо и очаровал его дочь - пятнадцатилетнюю Консепсьон и сделал ей предложение. Сказал ли 15-летней девочке таинственный и прекрасный 42-летний чужестранец, что был женат, да вот уже 4 года, как вдовствует, оставив на попечение императорского двора двух малых детей — Петра и Ольгу? Нет, об этом Кончита никогда не узнала.
Разумеется, что прежде, чем сделать предложение, Резанов многое обдумал. Разница в возрасте его смущала не так сильно, как столичная молва. Мнение света на Руси всегда значило очень много, поэтому следовало опасаться молвы. Потому Резанов напишет в письме своему покровителю и другу, министру коммерции графу Николаю Петровичу Румянцеву о том, что причиной, побудившей его предложить руку и сердце юной испанке являлась польза Отечеству, ради чего он был готов поступиться многим в личной жизни.
А Кончита была безусловно красавицей. Молодой Георг Лангсдорф, натуралист и личный врач Резанова, влюбившийся в Кончиту с первого взгляда, так описывает её в своём дневнике: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру,чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко». У неё была совершенно естественная, ненаигранная манера держаться - черта, свойственная людям умным и знающим себе цену.
Кончита, как и все девушки её возраста во всём мире, грезила несбыточными мечтами о встрече со сказочным принцем, естественно, что Н. П. Резанов, командор и камергер Его Императорского Величества, сильный, высокий и красивый человек, произвёл на юную испанскую красавицу глубокое впечатление. Резанов был единственным из делегации русских, кто владел испанским языком, поэтому он мог разделить с Кончитой любую беседу. Он часто рассказывал ей, во многом по собственному её желанию, о Петербурге, Европе, дворе Екатерины Великой…
Он восхищал её своим благородством, образованностью, тактичностью, самообладанием, она этого восхищения и не пыталась скрывать.
Как следует из докладов Резанова, он не был человеком, потерявшим голову от любви. Он писал: «Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивый характер ее, честолюбие неограниченное. Я представил российскую сторону изобильной, она готова была жить в ней, и, наконец, нечувствительно поселил я в ней нетерпеливость услышать от меня что-либо посерьезнее до того, что лишь предложил ей руку «.
Корабельный врач тоже считал, что у Резанова с самообладанием все в порядке, о чем писал в отчетах: «Можно было бы подумать, что он влюбился в эту красавицу. Однако ввиду присущей этому холодному человеку осмотрительности осторожнее будет допустить, что он просто возымел на нее какие-то дипломатические виды».
Она полюбила Резанова всем сердцем, горячим испанским сердцем. Когда он сделал ей предложение, она не на минуту не задумываясь, согласилась.«Предложение моё сразило воспитанных в фанатизме родителей её (Кончиты). Разность религий и впереди разлука с дочерью были для них громовым ударом. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться. Возили бедную Консепсию в церковь, исповедывали её, убеждали к отказу, но решимость её наконец всех успокоила.
Святые отцы оставили разрешению Римского Престола, и я, ежели не мог окончить женитьбы моей, то сделал на то кондиционный акт и принудил помолвить нас, на то coглашено с тем, чтоб до разрешения Папы было сие тайною. С того времени, поставя себя коменданту на вид близкого родственника, управлял я уже портом Католического Величества так, как тою требовали и пользы мои, и губернатор крайне удивился-изумился, увидев, что весьма не в пору уверял он меня в искренних расположениях дома сего и что сам он, так сказать, в гостях у меня очутился…»
В общем, отец Кончиты дал согласие на брак русского графа и его дочери, а также и на строительство русских крепостей в Калифорнии. Кроме этого он отдал за бесценок груз в «2156 пуд. пшеницы, 351 пуд. ячменя, 560 пуд. бобовых. Сала и масла на 470 пуд. и ещё всяких вещей на 100 пуд., да так, что судно не могло поначалу отправиться. «Юнона» уходила, сочась жиром и салом».
Сама же Кончита обещала ждать своего жениха, который отправился доставить груз с припасами в свою Русскую Америку на Аляску и затем в Санкт-Петербург заручится ходатайством своего Императора перед Римским папой для получения официального разрешение католической церкви на «смешанный» брак. Резанов полагал, что на это могло уйти около двух лет.
Через месяц перегруженные «Юнона» и «Авось» прибыли в Ново-Архангельск, едва ли не черпая бортами воду. А для «молодого жениха» Резанова дело было за малым: получить разрешение на брак у государя-императора. Начиналась осенняя распутица, и ехать через всю Сибирь было нельзя, но граф торопился заключить брак с юной испанкой и отправился в путь верхом.
Перебираясь через реки, из-за тонкого льда несколько раз падал в воду, простудился и пролежал без сознания 12 дней. Его довезли до Красноярска, где 1 марта 1807 года он и умер. Злые языки утверждали, что граф свалился с лошади по причине изрядного подпития и сломал шею.
Для Кончиты начались долгие месяцы, а затем и годы, ожидания. Ежедневно она выходила на берег океана, на самый мыс, усаживалась там на камень и неотрывно смотрела вдаль, ожидая появления корабля своего жениха. (В наши дни в этом месте стоят опоры известного моста «Золотые ворота».) Но прошли уже все сроки, а её любимый так и не появился. Родители Кончиты утешали её и старались убедить не отчаиваться.
Даже когда ей рассказали о его смерти, она осталась верна ему — так и не вышли замуж, хотя ей предлагали руку и сердце достойнейшие женихи Калифорнии, занималась благотворительностью, обучала индейцев. Её называли La Beata . В начале 1840-х годов донна Консепсьон (Donna Concepcion ) вступила в третий Орден Белого Духовенства, а по основании в 1851 году в городе Бенишия монастыря Св. Доминика стала его первой монахиней под именем Мария Доминга. Она умерла в возрасте 67 лет 23 декабря 1857 года.
Могила Консепсьон Аргуэльо
Они покоятся в разных местах, но …
Раздумывая над судьбой этой пары, которая ныне уже стала легендой, иные задают себе вопрос, была ли в действительности их любовь так романтична и взаимно сильна, как это представлено в посвящённых им поэтических произведениях.
Романтики сравнивают Резанова и Кочиту с Ромео и Джульеттой, скептики же стараются подвести под основание их любовной истории немалую долю практического смысла, утверждая, что каждому из них этот союз был по-своему выгоден. Изучаются дневниковые записи, письма и заметки тех лет.
Но далеко не всегда человек доверяет бумаге свои истинные мысли и намерения. О том, что на самом деле творится в его душе, известно лишь ему одному. К чему сравнивать чувство юной энергичной девушки и ответный шаг зрелого мужчины, обременённого государственными заботами, пережившего потерю любимой жены (с которой встретился в её 15 лет), отца двоих детей.
Перед смертью Резанов упомянул о Кончите в своём прощальном письме М. М. Булдакову, который был его свояком (мужем сестры его покойной жены) и одним из директоров Российско-Американской компании:
«P.S. Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветренницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора (его покойная жена), а здесь следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Контепсия мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее , и плачу о том, что нет ей места в сердце моем, здесь я, друг мой, как грешник на духу, каюсь, но ты, как пастырь мой, СОХРАНИ тайну.»
Приходилось не раз замечать, что старающиеся «развенчать» эту любовную историю приводят в качестве аргумента эти сроки, предпочитая выпускать в них слова «я люблю ее» .
Мария Доминга (Кончита) была похоронена на кладбище при монастыре, где в 1857 году она окончила свой земной путь, а в 1897 году все захоронения монахинь, в том числе и её могила, были перенесены на специальное кладбище Ордена Святого Доменика, где она покоится по сей. Рядом с её простым надгробием в Бениции установлен белый памятник, где всегда лежат цветы.
Каждый год общество местного исторического музея устраивает праздник в честь этой истории любви, проводит поэтический конкурс. В небольшом музее Президио есть макет крепости и местности Erba Buena с фигурками Резанова и Кончиты, стоящими на мысу залива.
Памятник на предполагаемом месте захоронения Резанова на Троицком кладбище
Николай Петрович Резанов был похоронен в 1807 году на кладбище около Воскресенского собора города Красноярска, где он скончался. На средства Российско-Американской Компании над его могилой в 1831 году был установлен красивый памятник, который в советское время был утрачен при разрушении Воскресенского собора.
В 1960 году могила графа Резанова была обнаружена, а прах его был перенесён на Троицкое кладбище и захоронен там недалеко от церкви.
В 1997 году Майкл Клок — профессор, декан математического факультета Тихоокеанского университета штата Оригон – привез в Красноярск из Америки маленькую ёлочку, которую он специально выкопал в так называемой «роще Резанова» на острове Кадьяк, на Аляске. Эта роща образовалась от одной ёлочки, посаженной здесь в давние времена по приказу графа Резанова.
В 2000 году на Троицком кладбище был установлен новый надгробный памятник Резанову в виде большого креста из белого мрамора, на котором можно прочесть надпись «Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду». В том же году был совершён символический акт воссоединения влюбленных: шериф города Монтерей (Калифорния, США) Гарри Браун. привёз в Красноярск розу и горсть земли с могилы Консепсьон Аргуэльо и развеял её над могилой Николая Резанова. В свою очередь, он увёз из России горсть земли с могилы Резанова, которую развеяли на могиле Кончиты на кладбище Святого Доминика в Бениции.
Хочется верить, что любовь между ними всё-таки была, и олицетворением её в памяти последующих поколений стал трогательный образ верной Кончиты. Ей посвятил свою балладу ” американский писатель Francis Bret Harte (1836-1902).
В России поэт Андрей Вознесенский посвятил истории графа Резанова и Кончиты поэму “Авось!”, которая была написана в 1970 году. Семь лет спустя Вознесенский создал либретто рок-оперы «Юнона и Авось» на музыку Алексея Рыбникова, которую поставил на сцене театра «Ленком» режиссёр Марк Захаров.
В. Лопатников,
член Совета Федерации
Николай Петрович Резанов
Забытые страницы выдающейся судьбы
Музыкальный спектакль Алексея Рыбникова “Юнона и Авось” - украшение репертуара русского театра. Уже более четверти века постановка пользуется неизменным успехом. На сцене много такого, что заставляет зрителя не просто сопереживать, но и задуматься: существовал ли на самом деле тот, кто выведен главным героем? А если был в истории такой реальный камергер Резанов, то почему о нем, о его служении потомкам мало что известно?
Вымысел в “Юноне и Авось” преобладает. Но невероятная судьба героя, обаяние его личности подвигло исследователей на поиски более полных сведений о подлинном Резанове. Постепенно из глубин времени стали появляться свидетельства, документы, факты, полнее и точнее проясняющие обстоятельства его жизни и служения.
Именно Резанова в ту пору министр коммерции, его полный тезка, Николай Петрович Румянцев призвал для выполнения по тем временам масштабной миссии - быть во главе первой русской кругосветной экспедиции, морским походом пройти из Петербурга до Камчатки, главная цель которой - наладить со Страной восходящего солнца торговлю, завязать связи с Китаем и странами южных морей, а также произвести инспекцию российских владений в Русской Америке...
Николаю Петровичу Резанову (1764-1807) к тому времени было 39 лет. Он имел отличную деловую репутацию, был хорошо образован, знал пять иностранных языков, послужил в лейб-гвардии Измайловском полку. Совершил поездку в Сибирь и на Дальний Восток, где изучал возможности строительства морских судов, затем продолжил службу в Сенате под началом графа Н.Г. Чернышова, а затем возглавил канцелярию Гаврилы Державина. Познакомившись с “Колумбом русским”, первопроходцем Г.И. Шелеховым (кстати, женился на его дочери Анне, родившей ему сына Петра и дочь Ольгу, но рано умершей), заразился идеями масштабного освоения русскими побережья Северной Америки, думал над тем, как сделать единой и мощной Российско-Американскую компанию. Резанову удалось передать свои предложения Павлу I, и он был поддержан. Российско-Американское акционерное общество под его руководством было радикально преобразовано. В состав акционеров вошли представители около 400 именитых фамилий. Пайщиком “Русской Америки” стал и сам Александр I.
В рукописном отделе Российской национальной библиотеки автором недавно обнаружены документы, проливающие новый свет на служение Николая Петровича Резанова. “Особая инструкция для Японской Миссии, данная Резанову Министром Коммерции Графом Румянцевым”, а также “Высочайший Рескрипт, данный на имя Действительного Камергера Резанова 10 июня 1803 года”. “Особая инструкция” - интереснейший документ российской дипломатии начала ХIХ века. Он позволяет судить о характере дипломатического творчества того времени, о том, как выстраивались подходы России к достижению довольно-таки непростых целей. Предвидя неизбежные трудности, создатели инструкции очерчивают пределы желаемого и возможного.
Первым делом детально прописаны вопросы, которыми неизбежно будет встречен Резанов японской стороной. Речь придется вести как о государстве, которое посланцу доверено представлять, так и лично о нем самом. В том, что касается российской государственности, Румянцев предписывает Резанову:
“...Вы скажите, что Россия есть первейшее пространством своим Государство в Европе, и объясните границы оного; что климаты в сем Государстве различны, потому что оно занимает полсвета; что Россия могуществом своим содержит в почтении и равновесии всю Европу, Китай, Турецкую империю и Персию; что войска она имеет и пехоты и конницы до 700000; что управляема земля сия Самодержавным Государем, а как Японцы к единому самодержавию имеют почтение, то опишите Самодержавную Российскую Власть во всем ее достоинстве. Вы можете сказать, между прочим, что многие Азиатские Цари и владетели, каковы суть Сибирские, Грузинские и Калмыцкие, покоряясь Его могуществу, ныне просто в числе знатных Его подданных находятся; что Государь Император Российский, приняв Прародительский Престол и увидя обширность границ своих, славными победами Предков Его ознаменованных, положил царствовать в тишине и мире со всем светом. Что Государство Его есть прибежище наук, художества и законов”.
Особо указывается на необходимость быть максимально точным, “действовать с большой осмотрительностью”, на все вопросы “отвечать просто и без притворства”:
“Вас будут весьма подробно спрашивать и о разных вещах, даже и о тех, которые им известны, и ответы Ваши велят записывать. Между прочим будут любопытствовать: какая земля Россия? Как она обширна? Каковы ее границы? Что растет в России? Самодержавен ли Государь оной? Какие он содержит войска? Против кого воюет? Какие его союзники? Какая у него полиция? Какой закон? Какие обычаи, и множество вопросов Вам зададут подобных. Спросят Вас, что Вы за человек? Будучи Его Посланником, в каком Вы качестве и достоинстве? Какая Ваша должность? В каких Вы чинах? Какого рода грамота Императорская? Как она писана? Как запечатана? Как уложена и каким образом Вы ее сберегаете?”.
Пожалуй, самим тонким и наиболее сложным ожидался вопрос о том, как правильно и по возможности точно донести сведения о вероисповедании. Враждебность Японии к христианству виделась Румянцеву одним из главных препятствий, способных повлиять на успех предприятия. Причины, некогда побудившие Японию отгородиться от остального мира, были известны. Поэтому особое внимание уделено тому, как развеять возможные предубеждения японцев к россиянам из-за их религиозной принадлежности.
“...Касательно Духовного закона скажите Вы, что Российский закон совершенно противен Гишпанскому и Голландскому, разделен от оных и догматами и обрядами. Спросят Вас, не зависит ли Государь Российский от Папы по примеру некоторых известных им Монархов? Вы дадите ответы, что Он от Папы нимало не зависит, даже не признает его за Духовную Особу, а сносится с ним как со светским малоземельным Владетелем; что над Российским законом Папа начальства не имеет; что Российский Государь не признает никого Себя свыше и есть Сам непосредственный начальник духовенства Своей земли; что он соединяет кротость с мужеством и имеет власть неограниченную, а со всем сим любит мир и тишину; что кроме тех познаний, каким исполнен вне всей Европы, он жаждет узнать состав Правительства и других частей света. Что при таких Богом вдохновенных дарованиях, поставляя в величайшую цену жизнь и спокойствие людей и радея не только что о Своих подданных, Он и Японцев, кои злощастною судьбою прикинуты были на берег Его владений, возвращает Отечеству и в дар Японскому Императору”.
Главная же цель, ради которой миссия Резанова направляется в Японию, подана ясно и лаконично:
“Важнейший предмет обязанности Вашей - в открытии торга с Японией. Разведывая и прилагая к тому все пристойные с обычаями их средства, представьте им, сколь для обоих Государств выгодно производить торг непосредственно; что от нас будут они получать из первых рук пушные товары, мамонтовую и моржовую кость, рыбу, кожи, сукна и проч., каковых товаров ни от которого народа столь выгодно не получат, а мы взамен получать от них можем: пшено, штыковую медь, шелк и проч.”.
Предвидя отказ японцев на предложения России приступить к полномасштабному взаимовыгодному сотрудничеству, Румянцев советует Резанову попытаться найти компромисс, предложить возможные варианты организации торговли.
Как справился Резанов со своей задачей? Первоначальным планом предполагалось, что миссия на кораблях “Нева” и “Надежда”, сделав краткие остановки в портах Европы, пересечет Атлантику с заходами на Канарские острова и в Бразилию, обогнет мыс Горн, далее, проследовав через Тихий океан, прибудет в порт Нагасаки. По завершении похода в Японию экспедиция придет в российское базовое поселение - Петропавловскую гавань на Камчатке. После разгрузки, отдыха, ремонта судов предстояло осуществить инспекцию опорных пунктов российских поселенцев на американском побережье. Загрузив колониальный товар, планировалось движение экспедиции обратно. Однако с первых дней плавания Резанов начал сталкиваться с обструкцией, учиняемой мореходами, успешному выполнению намеченного маршрута помешали не одни только бури и шторма. Существенную роль сыграл, как водится, человеческий фактор.
По инструкции, полученной И.Ф. Крузенштерном, ему, как опытному мореходу, поручалось лишь командование экипажами судов в морском и дисциплинарном отношении. Резанов же уполномочивался “полным хозяйским лицом не только во время вояжа, но и в Америке”. В документе, подписанном императором 10 июня 1803 года, говорилось:
“Господин действительный камергер Резанов! Избрав вас на подвиг, пользу отечеству обещающий, как со стороны японской торговли, так и в рассуждении образования Американского края, в котором вам вверяется участь тамошних жителей, поручил я канцлеру вручить вам грамоту, от меня к японскому императору назначенную, а министру коммерции по обоим предметам снабдить вас надлежащими инструкциями, которые уже утверждены мною. Я предварительно уверяюсь, по той способности и усердию, какие мне в вас известны, что приемлемый вами отличный труд увенчается отменным успехом и что тем же трудом открытая польза государству откроет вам новый путь к достоинствам, а сим вместе несомненно более еще к вам же обратить и мою доверенность. Александр”.
Оттесненный от заведования всей экспедицией, Крузенштерн увидел для себя не только материальные потери (размер вознаграждения от ожидаемого был несколько урезан), но и утрату лидерских позиций, не ему одному сулящие лавры первопроходца. Это и наложило негативный отпечаток на все предприятие, как и на сведения о нем, поступившие впоследствии в Петербург после завершения плавания. Камергер постоянно наталкивался на сопротивление, злопыхательство, враждебность. Такое отношение передавалось и членам экипажей судов. Напряжению среди командования экспедиции добавил выявившийся факт подлога, совершенный Ю.Ф. Лисянским. “Надежда” и “Нева”, вопреки ожиданиям, не показывали должных мореходных качеств. Приобретенные в Англии Лисянским по весьма высокой цене новейшие суда, как оказалось, таковыми не являлись. Произведенный у берегов Бразилии тщательный осмотр и ремонт обнаружил: корабли отнюдь не новые, а всего лишь подновленные, постройки 1789 года. Их ветхость подтверждалась не только клеймами, найденными ремонтниками на днищах. Корабли не выдерживали серьезных штормовых нагрузок. Это не раз ставило как сам экипаж, так и суда на грань гибели. На рейде у Канарских островов, от стоявших здесь бывалых мореходов, участники перехода узнали: это были “Леандр” и “Темза”, которым пришлось немало претерпеть в морских сражениях...
Из Бразилии Резанов докладывал министру Румянцеву:
“Мы ожидаем теперь благоприятного ветра, но когда пойдем, не могу донести по неповиновению г. Крузенштерна, не говорящего со мной ни слова о его плавании. Не знаю, как удастся мне совершить миссию, но смею Вас уверить, что дурачества его не истощат моего терпения, и я решил все вынести, чтобы только достигнуть успеха”.
Резанов проявлял терпение и благородство до последнего. Тем не менее дипломатический посланник и полномочный министр, камергер Резанов в один из наиболее ответственных этапов экспедиции под угрозой физической расправы оказался заперт в своей каюте. Предъявленный бунтовщикам рескрипт императора на его имя был предан осмеянию. Бунт команды, поднятый Крузенштерном против Резанова, привел к фактическому отстранению его от руководства экспедицией, и до прибытия кораблей в Петропавловскую гавань на Камчатке он практически не выходил из затворничества. О заходе в Японию в это время не могло быть и речи.
В Петропавловске по обращению Резанова к действующему губернатору состоялось расследование. Вердикт грозил Крузенштерну отстранением от командования кораблем, возвращением в Петербург сухопутным путем для предания суду. Капитан предпочел отступить, принести публичные извинения Резанову. Извинения Крузенштерна пришлось принять. Людей, способных профессионально управлять парусными судами, знающих навигацию, в том краю было не сыскать.
После произведенного ремонта “Надежда” двинулась в сторону Японии. Но войти в гавань, сойти на берег ни Резанову, как и никому из членов команды, не дозволялось. Первые встречи отнюдь не отличались гостеприимством. Мореходов долгое время “держали пленниками”. Документы, какие Резанову в конце концов удалось представить, местный губернатор отправил с нарочным в Иедо (ныне Токио), в резиденцию императора. Ожидание реакции официальных властей Японии затянулось на шесть месяцев. Все это время, как потом удалось выведать Резанову, при японском Дворе продолжалась дискуссия о том, как отнестись к контактам с русскими. Один из высокопоставленных японских чинов откровенно сказал: “Время, какое благоприятствовало русским, ушло в прошлое”. К тому времени, когда корабль Резанова появился у японских берегов, “уже шесть лет, как умер последний при Дворе вельможа, кто ратовал за связи с соседом с Севера. После него пришло время противной партии”, - записал Резанов в своем дневнике.
Проявляя завидное упорство, российский посланник пытался вызвать японцев на конструктивный диалог. Подарки, привезенные экспедицией для представителей высшей власти, сначала были приняты, затем возвращены. Попытки Резанова переубедить японских должностных лиц, а также предпринимаемые им демарши результата не давали. Японцы оставались непреклонны. Передав находившихся на его борту ранее спасенных у российских берегов четырех японских моряков, Резанов был вынужден возвратиться в Петропавловскую гавань ни с чем.
К тому времени Крузенштерн, воспользовавшись неопределенностью, продолжать движение к островам Курильской гряды, к берегам Аляски и Северной Америки отказался. Он преследовал другие цели. Ему хотелось опередить находившихся в этом районе француза Лаперуза и англичанина Броутона, занятых поиском пролива, отделяющего остров Сахалин от материка. “Нева”, собственность Российско-Американской компании, отправилась к берегам Аляски. Лисянский, втайне не желая уступать Крузенштерну лавры первопроходца, пробыл у берегов Аляски недолго. “Нева” загружается товаром, пускается вдогонку за “Надеждой”. Не заходя в порты, не считаясь с лишениями, жертвами среди команды из-за нехватки воды и пищи, Лисянский буквально гнал судно. Ему удалось опередить Крузенштерна, на месяц раньше отшвартоваться в Кронштадте...
Увидев своими глазами то, как поставлено дело на Аляске, Резанов в качестве управляющего Российско-Американской компанией принимает решение остаться здесь на неопределенное время. Обстановка, положение дел оказалось хуже всяких ожиданий. Образ жизни колонистов, царящие здесь нравы ужасали. Люди находились на грани выживания. Наладить земледелие, животноводство так, чтобы обеспечивать себя, не удавалось. Если по каким-либо причинам корабли снабжения не могли прибыть на Аляску, наступали голодные зимовки. “Недостаток хлебных припасов повергает людей болезням, голоду и самой смерти”, - докладывал Резанов в Петербург.
Желая спасти дело Российско-Американской компании, он покупает у заезжего американского коммерсанта корабль “Юнона”, приступает к постройке барка “Авось”. Между тем наступило время зимовки 1805-1806 годов, не сулившее ничего, кроме голода. Резанов решается на рискованное в зимних условиях плавание на “Юноне” вдоль континента на юг, чтобы попытаться добыть продовольствие у обосновавшихся в Калифорнии испанских поселенцев. 17 июня 1806 года, ссылаясь на свои прежние донесения, пишет Румянцеву:
“О гибельном положении, в каковом нашел я Российско-Американские области; о голоде, который терпели мы всю зиму при всем том, что еще мало-мальски поддержала людей купленная с судном “Юноною” провизия; о болезнях, в несчастнейшее положение весь край повергших, и столько же о решимости, с которою принужденным нашелся я предпринять путешествие в Новую Калифорнию, пустясь с неопытными и цинготными людьми в море на риск с тем, чтоб или - спасти области, или - погибнуть”.
Тогда в Калифорнии и произошел тот воспетый поэтом любовный роман Резанова с дочерью местного губернатора - с неотразимой испанкой доньей Консепсией (Кончитой) де Аргуэльо.
Между тем Резанов сумел тогда добиться главного: загрузить “Надежду” продовольствием, тем самым избавив русских колонистов на Аляске от голодной зимовки. Далось это ему с большим трудом. И это при том, что гарантий на возобновление торговых операций с Калифорнией получено не было. Оставался один возможный торговый партнер - Япония.
Упорное нежелание японцев открыть взаимовыгодную торговлю наводило Резанова на мысль предпринять попытку решить проблему с позиции силы. Продумав детали военной операции, изучив ресурсы, на которые возможно было опереться, он посылает запрос Александру I в надежде получить монаршье одобрение. Его план был прост: силами колонистов взять под контроль Сахалин и некоторые острова Курильской гряды, лишив японцев возможности использовать их для своих нужд. Тем самым надеялся “принудить” их к торговым переговорам. Только угроза дальнейшего военного вторжения на архипелаг, по мнению Резанова, могла повлиять на непреклонную позицию японских властей. Не получив ответа от монарха, Резанов самочинно санкционирует военную операцию. На кораблях “Юнона” и “Авось” под командованием лейтенанта Н.А. Хвостова и мичмана Г.И. Давыдова - это было фактически все, чем тогда располагала Россия на тех берегах, - была предпринята военная вылазка. В ходе этого плавания русские корабли должны были войти в губу Анивы, истребить находившиеся там японские суда,
“сказав, чтоб никогда они Сахалина, как российского владения, посещать иначе не отваживались, как приезжая для торга”.
Однако разрушение факторий и поселений на Сахалине и Курилах, фактическое изгнание японцев с этих территорий не возымело желаемого действия. Япония безмолвствовала...
Обстоятельства, как видим, не сильно благоприятствовали Резанову. Консервативная традиция, которой придерживалась Япония, казалась непреодолимой. Не удавалось достичь главного: наладить торговлю с близлежащими в регионе партнерами, сбалансировать экономику Российско-Американской компании, тем самым сделать жизнь колонистов на Аляске более или менее сносной. Мореходам Крузенштерну и Лисянскому повезло больше. Торжественное возвращение кораблей в Петербург сделало их национальными героями. Русский Престол после трагических неудач в Европе нуждался именно в таком позитивном событии. Искания Резанова на этом фоне оказались отодвинутыми на задний план.
Приходится признать: Резанов - один из тех государевых людей, кому не удалось полностью достигнуть поставленных перед ним целей. Таких, как он, канувших в безвестность, в истории России гораздо больше, чем тех, кому удалось занять место на почетном пьедестале. Между тем судьба его, старания и устремления, жажда верой и правдой послужить Отечеству - высокий нравственный пример для поколений.
Знакомство с оставленными Резановым донесениями, письмами, инструкциями, дневниковыми записями открывает в нем личность государственного масштаба. “Секретная инструкция Николая Резанова Григорию Баранову”, написанная им в июле 1806 года перед отплытием из Новоархангельска, - своеобразное духовное завещание героя-первопроходца. В нем изложена так и не осуществленная программа системного освоения россиянами Аляски.
“Не знаю, будет ли у вас принят план мой, я не щадил для него жизни. Горжусь им столько, что ничего, кроме признательности потомства, не желаю. Патриотизм заставил меня изнурить все силы мои: я плавал по морям, как утка; страдал от холода, голода, в то же время от обиды и еще вдвое от сердечных ран моих. Славный урок! Он меня, как кремень, ко всему обил, я сделался равнодушен; и хотя жил с дикими, но признаюсь, что не погасло мое самолюбие. Я увидел, что одна счастливая жизнь моя ведет уже целые народы к счастью их, что могу на них разливать себя. Испытал, что одна строка, мною подписанная, облегчает судьбы их и доставляет мне такое удовольствие, какого никогда я себе вообразить не мог. А все это вообще говорит мне, что и я в мире не безделка, и нечувствительно возродило во мне гордость духа”.
Отнюдь не случайно адмирал Ван Дерс (США) впоследствии утверждал:
“Николай Резанов был прозорливым политиком. Живи Резанов на десять лет дольше, то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, были бы русской территорией”...
В июле 1806 года Резанов решил возвратиться в Петербург. Добрая молва о нем, замечательном человеке, наперекор обстоятельствам, прокатилась по Сибири.
“Приехав в Якутск, видел я благодарность соотчичей моих, весь город за рекою встретил меня, и наперерыв угощали. Здесь, в Иркутске, еще более видел ласки их, меня задавили поздравлениями. Я из благодарности, хотя без удовольствия, но таскался всюду, и из той же благодарности дал я и городу в доме училища на 300 человек обед, бал и ужин, который мне 2 т. руб. стоил. Из Томска получил нарочного, что город приготовил мне дом со всею прислугою. Здесь также наперерыв принять старались меня. Г-н Ситников, уступя мне прекрасный дом свой, барски меблированный, дает мне стол, экипаж и ни до малейшей не допускает издержки. Остается мне пожелать только того, чтобы мой труд Монарху угоден был, верь, что мне собственно ничего не нужно”.
Это строки из последнего, предсмертного письма Резанова к своему доверенному лицу в Петербурге. Из него также следует, что Резанов к тому времени уже знал о завершении кругосветного плавания “Надежды” и “Невы”. Известно было ему, в каком свете представлен был он и его роль перед государевым руководством. “Слава Богу, все кончилось. Все получили награды, и один только я ничего не желаю потому, что не о том мыслю и ничего не удобен чувствовать”, - заключает он в своем письме.
И последнее, что нам доподлинно известно о Николае Петровиче Резанове: “Отправившись из Охотска 24 сентября 1806 года, Резанов, по свойственной ему неутомимой деятельности, ехал очень скоро, что для слабого здоровья его, обессиленного тяжкими трудами, огорчениями и заботами в течение 3 лет, имело гибельные последствия, - пишет журнал “Русская старина”. - При переходе через реки, покрытые тонким льдом, ему приходилось несколько раз ночевать в снегу. За 60 верст до реки Алдана он занемог жестокою горячкой и без памяти приведен в якутскую юрту. Получив облегчение, отправился через 12 дней далее. В Якутске опять слег в постель и, не поправившись вполне, продолжал путь. Прибыв в Красноярск, вновь захворал и 1 марта 1807 года скончался”. В метрической книге соборной Воскресенской церкви Красноярска записано: “Исповедан и приобщен. Погребен при соборной церкви”.
Спешил ли он в Петербург, дабы испросить согласие царя на бракосочетание с возлюбленной, доньей Консепсией, как уверяет Андрей Вознесенский, или все-таки попытаться снарядить новую экспедицию с целью закрепить русских на дальних берегах, - вопрос, который так и остается не проясненным...
В 1852 году к берегам Японии направилась большая эскадра “черных кораблей”. Это были одетые в металлические корпуса военные суда под американским флагом. Ее возглавлял командор Перри. Незваные гости смотрелись куда как внушительнее, чем “Юнона” и “Авось” под командованием лейтенанта Хвостова и мичмана Давыдова. Военное снаряжение эскадры выглядело устрашающе. Американскому адмиралу удалось, под угрозой вторжения, склонить японцев открыть свои порты Хокодате и Симода для иностранцев. На этом эпохе изоляции Японии от остального мира пришел конец. Экспедиция русского морехода, генерала Путятина, прибыла в Японию для наведения мостов несколько месяцев спустя. Японско-русские переговоры в г. Симода закончились 26 января 1855 года подписанием первого в истории двух стран договора - трактата о торговле и границах. Начало статьи первой этого документа гласит:
“Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией”.
РФС, №18/2007
Красноярск, начало июля, у памятника командору Резанову была развеяна земля с могилы его невесты Кончиты, которую привезли участники фестиваля стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Это еще один аккорд в этой истории любви, воспетой в рок-опере "Юнона" и "Авось".
"Если бы Кончита и Резанов поженились, история наших стран пошла бы по другому пути, а мой русский был бы намного лучше", — сказала президент и исполнительный директор историко-культурной Ассоциации по сохранению парка "Форт Росс" (крупного русского поселения в Северной Америке) Сара Свидлер — одна из инициаторов идеи. Она и вождь индейского племени Кашайя, издавна жившие в окрестностях русской колонии Форт-Росс, Лестер Рей Пинола Старший признались, что еще нигде не встречали такого теплого приема, как в Сибири.
Торжественная церемония завершилась запуском 250 надувных шаров, символизирующих 250-ю годовщину со дня рождения Николая Петровича Резанова. Одну из капсул с землей, собранной на могиле Кончиты, передали в дар Красноярскому краеведческому музею. Да и премьера рок-оперы на сцене Московского театра имени Ленинского комсомола тоже состоялась в июле.
Благодаря рок-опере "Юнона и Авось" композитора Алексея Рыбникова на слова Андрея Вознесенского на одной шестой части суши во второй половине ХХ столетия стала популярна история любви немолодого (по тогдашним понятиям) русского дворянина и юной испанской красавицы. Да, в 1806 году, когда к калифорнийским берегам пришвартовался корабль Резанова, этот будущий северо-американский штат принадлежал испанской короне.
История любви дочери коменданта крепости Сан-Франциско Кончиты и камергера Двора Его Императорского Величества Николая Резанова была воспета сначала иностранцами, в том числе и в стихах. Американский писатель Фрэнсис Брет Гарт (Francis Bret Harte ) посвятил Марии Консепсьон Аргуэльо (María Concepción Argüello ) небольшую балладу, названную Concepcion de Arguello .
Характерное для испанцев длинное имя превратилось в короткое Кончита (Conchita ). Обычно это ласковое имя производят от Консепсьон (Concepción - "зачатие", в смысле непорочное зачатие Девы Марии). Но нам кажется, что судьбой девушке было предназначено получить свое имя от concha - "ракушка", а шире — от моря и всех его даров. Недаром нумерологи утверждают, что число имени Кончита — девять. Отсюда получается, что планета имени с числом 9: Нептун. Стихия имени с числом 9: Вода, влажность. И звери все сплошь морские: глубоководные рыбы, кит, чайка, альбатрос, дельфин. Не на белом коне, по морю приплыли к деве ее "Алые паруса".
Будучи одним из руководителей первого русского кругосветного плавания (более известного в нашей стране как плавание Крузенштерна-Лисянского), Николай Резанов направлялся с дипломатической миссией в Японию и по пути оказался у берегов Калифорнии. За четыре года до встречи с 15-летней испанкой учредитель Российско-Американской компании и дипломат Резанов потерял горячо любимую жену. Возможно, поэтому его перу принадлежит довольно фривольная фраза о том, как он, "ежедневно куртизируя Гишпанскую красавицу, приметил предприимчивый характер ея". Об этой дневниковой записи от 17 июня 1806 года упоминал поэт Андрей Вознесенский.
Резанов свободно общался на нескольких иностранных языках, в том числе превосходно владел испанским. Завороженная рассказами своего кавалера, девушка, еще подросток, отдала свое сердце седеющему мужчине с умными глазами. Она готова была отдать Резанову свою руку и уехать с ним в таинственную Россию. Препятствием для брака служила не разница в возрасте, на что в наши дни обратила бы внимание скорее Фемида, а разница в конфессиональной принадлежности. Православный жених и невеста-католичка тайно обручились. В начале лета 1806 года Резанов навсегда уплыл от своей суженой.
Будучи в Сибири, граф Резанов упал с лошади и сильно расшибся, повредив голову. 1 марта 1807 года он скончался в Красноярске. Незадолго до своего ухода Резанов упомянул о Кончите в письме к М. М. Булдакову, который был его свояком (мужем сестры его покойной жены) и одним из директоров Российско-Американской компании: "P.S. Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Контепсия мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее, и плачу о том, что нет ей места в сердце моем, здесь я, друг мой, как грешник на духу, каюсь, но ты, как пастырь мой, СОХРАНИ тайну".
«Патриотизм заставил меня изнурить все силы мои,
я плавал по морям, как утка,
страдал от голода, холода, в то же время от обиды,
и еще вдвое от сердечных ран моих».
Н.П.Резанов - М.М. Булдакову
24-26 января 1807 года, Иркутск
Дворянин Николай Петрович Резанов родился в Петербурге в обедневшей семье 8 апреля 1764 года, но получил блестящее домашнее образование и к 14 годам владел пятью европейскими языками. С 1778 года он служил в военной артиллерии, но благодаря своей статности, выправке и внешней красоте был переведен в лейб-гвардию Измайловского полка.
Есть мнение, что молодой юноша понравился Екатерине II, в результате уже в 1780 году он лично отвечал за безопасность государыни во время ее поездки в Крым. Достоверно установить события, произошедшие в пути, невозможно, однако в марте 1784 года Николай вместе с матерью, сестрой и двумя братьями уезжает в Псков. Он надолго исчезает из поля зрения Екатерины II, меняет военную службу на должность асессора в Псковской Палате Гражданского Суда. Отслужив пять лет в Пскове, Николай Петрович переводится в Казенную палату Санкт – Петербурга. Родной отец его, коллежский советник Пётр Гаврилович, в то время проживал отдельно от семьи в Иркутске, где против него было возбуждено обвинение в растрате.
Судьба улыбается Резанову, и он получает место начальника канцелярии у вице-президента Адмиралтейств коллегии графа Чернышева. Стремительный рост карьеры: новое место экзекутора Адмиралтейств- коллегии сменяется в 1791 году должностью в канцелярии Державина, а позднее он становится кабинет - секретарем Екатерины II. Расположение императрицы открывает ему двери домов и кабинетов высокопоставленных вельмож. Николай Петрович выполняет личные поручения Екатерины II. Вероятнее всего, фаворит императрицы Платон Зубов посчитал Резанова опасным соперником, в результате чего Николай Петрович был откомандирован в Иркутск в 1794 году. По поручению Зубова он едет с духовной миссией архимандрита Иосафа, участвует в инспекции деятельности Шелехова Г.И.- основателя первых русских поселений в Америке. В своем вынужденном путешествии Резанов знакомится с пятнадцатилетней Анной, дочерью Шелихова.
24 января 1795 года в возрасте 30-ти лет граф женится на Анне Григорьевне. Брак оказался взаимовыгодным и счастливым: Анна Шелехова получила дворянский титул, а обедневший супруг - богатое приданое. Кроме того, брак предоставил Резанову возможность участвовать в делах русской Америки. Спустя год после бракосочетания состоятельный тесть Шелихов умирает, и Николай Петрович становится совладельцем крупного капитала.
После смерти Екатерины II и падения графа Зубова Резанов возвращается в Петербург. Император Павел в личной беседе с опальным графом одобряет его план создания единой Русско – Американской компании (РАК), которую предполагается создать на основе капитала Шелехова и сибирских купцов. Николая Петровича назначают уполномоченным представителем РАК, превратив государственного вельможу в предпринимателя. Главное управление компании переводится в Петербург. В 1797 году Резанов в должности обер-секретаря Правительствующего Сената составляет «Устав о цехах», а также разрабатывает порядок поземельного сбора в Петербурге и Москве. Результаты работы удовлетворили императора, и граф был отмечен орденом Святой Анны 2-ой степени, кроме того, он получил ежегодный пансион в 2000 рублей.
Успешный дворянин становится масоном и производится в командоры ордена Мальтийского креста. В 1801 году в семье Резановых появляется сын Петр, а через год – дочь Ольга, но жена, тяжело перенесшая роды, вскоре умирает, оставляя на руках Николая Петровича малолетних детей. Убитый горем отец просится в отставку, имея лишь одно желание – уединиться где-нибудь в глуши и воспитывать своих детей. Александр I просит Резанова остаться на службе, но в качестве компенсации предлагает отправиться в путешествие. Либеральные мысли Николая Петровича импонировали молодому императору, поэтому Резанов легко вошел в круг приближенных.
В 1803 году Николай Петрович становится первым российским послом в Японии. Ему присваивают звание камергера Высочайшего двора и награждают орденом Святой Анны 1-ой степени. Вскоре в морское министерство поступает проект Ивана Федоровича Крузенштерна о кругосветном путешествии. Совмещенная экспедиция, возглавил которую Резанов и сам великий путешественник, отправляется 26 июля 1803 года. Крузенштерн и Резанов не смогли выстроить отношения, лишь по прибытию в Петропавловск Николай Петрович принес публичные извинения Крузенштерну за свою вспыльчивость.
В сентябре 1804 года корабль «Надежда» прибыл в город Нагасаки. Экипажу корабля японцы запретили сойти на берег, Крузенштерн был вынужден бросить якорь в заливе. Резанова поселили в роскошном дворце и попросили ожидать решения японского императора. Шесть месяцев провел в заточении Николай Петрович. Обращались с ним как с дорогим гостем, но за пределы дворцовых палат не выпускали. В марте следующего года сановник привез отказ императора в приеме русского посла. Япония также отказалась устанавливать с Россией торговые связи. Все подарки были возвращены, после чего японское правительство потребовало немедленно покинуть Японию. Вспыльчивый Николай Петрович наговорил много дерзостей сановнику. Договор с Японией потерпел «фиаско», а корабль вернулся в Петропавловск.
Самолюбию Резанова вновь был нанесен жестокий удар: за путешествие Крузенштерн получил орден Святой Анны 2-й степени, в то время как его миссию отметили лишь ценным подарком. Несмотря на то что вручили Николаю Петровичу табакерку, усыпанную бриллиантами, подобное означало недовольство императора. От дальнейшего странствия Резанов был отстранен. Он получил приказ следовать на Аляску с инспекцией. По прибытию в Новоархангельск, находящийся на острове Ситха, Николай Петрович выявляет серьезные нарушения. Русские поселенцы, не получая продукты месяцами, умирали с голоду. Провиант, доставляемый из Сибири, приходил в негодность еще в пути и не мог служить пищей несчастным. Решение Резанов принимает быстро, он покупает у купца Джона Вульфа судно « Юнона» с продуктами и отдает их голодному населению. Срочно строится еще одно судно «Авось», и в марте 1806 года оба корабля плывут на юг. Во время месячного плавания весь экипаж корабля «Юноны» переболел цингой. Пришвартовавшись в заливе Сан – Франциско, Николаю Петровичу удалось договориться с губернатором Верхней Калифорнии Хосе Арильягу и комендантом крепости Хосе Дарио Аргуэльо.
Пятнадцатилетняя Консепсьон Марселла Аргуэльо (Кончита) приходилась дочерью коменданту Сан-Франциско. Резанову уже исполнилось 42 года, но знатный вельможа был еще красив и статен, своей галантностью он покорил сердце юной девушки. Он стал частым гостем в доме коменданта Хосе Дарио Аргуэльо и много рассказывал испанке о России. На свое предложение разделить с ним светскую жизнь при дворе русского императора он, получил согласие Кончиты. Родители не были рады предложению, дочь возили на исповедь, но переубедить влюбленную девушку не смогли.
Решено было получить разрешение на брак Папы, до получения которого родители согласились помолвить пару. любви испанской католички и русского царского камергера отражена в рок - опере «Юнона и Авось», где роль графа Резанова исполнял Николай Караченцов (стихи А.Вознесенского, музыка А.Рыбникова).Несмотря на всю романтичность истории, для России брак имел также важное внешнеполитическое значение. Союз устанавливал не только личные отношения, но и давал выгодную внешнеэкономическую связь.
Граф не любил свою невесту. Так он пишет в письме от 24 -26 января 1807 года Михайло Булдакову о своей калифорнийской невесте: « Любовь моя у вас в Невском, под куском мрамора, а здесь – следствие «ентузиазма» (орфография Резанова.- Авт.) и очередная жертва отечеству. Контенсия мила, добра сердцем, любит меня, и я люблю ее и плачу, что нет ей места в сердце моем».
После обручения на русское судно « Юнона» завезли и погрузили продукты. 11 июня 1806 года Резанов покидает Калифорнию, увозя более 3000 пудов зерна и бобовых, сала, масла, соли и других продуктов для голодных поселенцев. Он прощается с Кончитой, намереваясь просить ходатайства императора перед папой Римским о получении согласия на брак, обещает ей вернуться не позже, чем через два года. Девушка клянется дождаться любимого.
Существуют сведения о том, что на судне « Авось» два верных моряка Хвостов и Давыдов, желая отомстить за поруганное достоинство русского камергера, так «посетили» Курильские острова, что японцы надолго запомнили этот визит. В Калифорнии по приказу Резанова было выбрано место для организации южных поселений в Америке. Оно было организовано и просуществовало 13 лет. Возможно, смерть красавца графа лишила Россию калифорнийских территорий.
Путь на родину в сентябре 1806 года оказался прерван непогодой, и Николаю Петровичу пришлось некоторое время провести в Охотске. Однако отчет ждали в Петербурге, и путешественник принял решение ехать верхом на лошадях. В пути Резанов несколько раз падает в ледяную воду, ему приходится ночевать в снегу. В результате граф серьезно простудился и лежал в горячке 12 дней. Немного оправившись от болезни, он вновь отправляется в путь. В конце своего путешествия Резанов упал с лошади, потеряв сознание, и ударился головой. Еще живого путешественника привезли в Красноярск, где он и скончался 1 марта 1807 года. Похоронили Николая Петровича на кладбище Воскресенского собора.
Несчастная Кончита каждое утро выходила на мыс, садилась на камень и смотрела вдаль. Через год Александр Баранов в письме сообщил ей о смерти возлюбленного, но девушка осталась верна Резанову до конца своих дней. До 1829 года она жила с родителями, переезжая вместе с ними из Сан-Франциско в Санта-Барбару, а затем в Лорето, в Гвадалахару. После возвращения в Сан-Франциско, она посвящает свою жизнь благотворительности, в новой Калифорнии донну Консепсьон именовали «Благословенная».
16 августа 1831 года на могиле Резанова поставлен гранитный памятник с гравировкой:
«Лета 1831-го августа 16-го дня воздвигнут сей памятник иждивением Российско-Американской компании в ознаменование незабвенных заслуг оказанных ей действительным камергером Николаем Петровичем Резановым, который, возвращаясь из Америки в Россию, скончался в Красноярске 1-го марта 1807-го года, а погребен 13-го числа того же месяца».
В 1954 году Воскресенский собор был разрушен во время строительства Концертного зала, а могила Резанова утеряна. По некоторым сведениям, гроб с телом Резанова был захоронен на Троицком кладбище Красноярска. В 2000 году в Красноярске на месте захоронения Резанова на Троицком кладбище вновь поставили памятник - белый крест, на одной стороне которого выполнена надпись «Николай Петрович Резанов. 1764-1807. Я тебя никогда не забуду», а на другой указано: «Мария Консепсьон де Аргуэльо. 1791-1857. Я тебя никогда не увижу». Шериф города Монтеррей развеял над могилой горсть земли с могилы Кончиты и увез немного красноярской земли на захоронение несчастной испанки.
